Джек подносит к глазам странную штуку из черной пластмассы. Он смотрит в узкую часть штуковины. На широком конце ее расположены два стеклянных круга. Джек подкручивает колесико посередине.

— Что это? — спрашиваю я.

— Дальнозор. Помогает видеть то, что находится далеко, — объясняет Джек.

— Выдумка Разрушителей! — отмахиваюсь я.

— Очень полезная вещица, — замечает он. — Подобрал ее в Городе Надежды. Просто удивительно, какие ценности лежат без присмотра. Дальнозор вообще большая редкость, особенно целый, не поломанный.

Джек долго всматривается в горизонт.

— Я ничего не вижу, Эмми, — говорит он. — Саба, не хочешь взглянуть?

Я подношу штуковину к глазам. Рощица, которую мы недавно проехали, возникает прямо передо мной. Виден каждый листик на каждой веточке каждого дерева.

— Вот это да! — говорю я с улыбкой.

Джек смотрит на меня со странным выражением на лице.

— Первый раз вижу, как ты улыбаешься, — говорит он.

Я сердито смотрю на него.

— Что за чушь? Я постоянно улыбаюсь, — возражаю я.

— Вот и нет, — встревает Эмми. — Ты улыбалась, когда Лу был рядом. А как его увели, ты стала вредная, сердитая, невыносимая и…

— Ладно, хватит уже! — говорю я.

— Я только хотела… — продолжает Эмми.

— Заткнись! — ору я.

Подношу дальнозор к глазам и всматриваюсь.

— Ничего не видать. Никто за нами не следит, — бормочу я. — В следующий раз как придумаешь что-нибудь, Эмми, держи это при себе.

Сестренка поджимает губы, разворачивает коня и скачет вперед.

Джек хочет вмешаться, но я сердито тычу в него пальцем.

— Даже не думай мне указывать! — предупреждаю я. — Не твое дело, как мне с родной сестрой разговаривать.

Он поворачивает Аякса и проезжает мимо меня.

— Ей всего лишь девять лет, — говорит он. — Не забывай об этом.

Нерон каркает, словно повторяет слова Джека. Как странно. Лу сказал почти то же самое, когда мы чинили крышу.

Ей всего девять лет, Саба. Будь с ней поласковей.

Лу. Джек. Эмми. От всего этого начинает болеть сердце. Я сердито сдвигаю брови.

Подумаю об этом позже.

* * *

Джек касается моей руки. Я просыпаюсь. Похоже, моя очередь нас охранять. Он не спал первую половину ночи, а теперь мне сидеть до утра. Глаза Джека блестят в темноте.

— Костер погас, — укоризненно шепчу я.

— Я сам его потушил, — отвечает Джек.

— Зачем? — спрашиваю я.

— Эмми была права, — говорит он.

— Что? — говорю я.

— На каменной гряде горит огонь, — шепчет он.

Мое сердце бешено стучит. Я выбираюсь из спальника.

— Покажи, — прошу я.

Мы заночевали на холме у подножия высокой железной башни. Тут их целый ряд. Они выстроились на широкой равнине, примерно в трех лигах от которой лежат руины города Разрушителей. Вдалеке видны ржавые остовы высоченных зданий. Раньше их называли небоскребами.

Джек карабкается по одной из опор башни, я влезаю следом. Он дает мне дальнозор.

— Вон там, — говорит он и показывает на юг. — Туда, откуда мы пришли.

На каменной гряде, через которую мы перевалили утром, мерцает еле различимый огонек.

— Костер, — киваю я.

— Его зажгли после полуночи, — объясняет Джек.

— Похоже, остановились на ночлег, — говорю я.

— Ага, — соглашается он.

— Мало ли кто тут еще бродит, — рассуждаю я вслух. — Может, это безобидные путники.

Внезапно огонек гаснет. И тут же появляется другой, он движется по гряде и медленно спускается вниз. По направлению к нам.

— А вдруг они не безобидные? — спрашивает Джек.

— Будим Эмми и уходим отсюда побыстрее, — решаю я.

— Отлично придумано, — соглашается он.

* * *

На рассвете мы въезжаем в мертвый город.

Па рассказывал нам об огромных поселениях, которые простирались на многие лиги вокруг. Мы с Лу всегда считали это выдумками. Только Па ничего не выдумывал. Остатки громадного города Разрушителей раскинулись по равнине.

Ровная широкая дорога заросла травой и низким кустарником. Дороге нет ни конца ни края. Ржавые остовы небоскребов возвышаются по обе стороны. Дороги поменьше отходят от главной, словно ветви дерева.

Еще заметно, где когда-то стояли дома. От них остались лишь поросшие травой холмы. Строения давно разрушились. Земля, ветер и зеленая поросль медленно, но верно скрывают то, что осталось. Они прячут прошлое, хоронят его.

Не слышно ни звука. Только завывает ветер, стонет в углах. Со вздохом проносится мимо нас, нашептывает давно забытые тайны. Слушай ветер, наказывала мне Марси. Понять бы, о чем он говорит. Может, он рассказывает, сколько людей лежит под землей. Умерли они от чумы или от голода, от жажды или из-за войн. Или, может, от всего сразу. Разрушители сами это сотворили.

Теперь здесь живут одни кошки. А там, где кошки, есть и мыши. Один мышонок перебегает дорогу перед Гермесом, но конь не обращает внимания на такие мелочи. Кошки не удостаивают нас и взглядом, крадутся мимо по своим делам. Нерон их распугивает.

Мы останавливаем лошадей и спешиваемся.

Едва я ступаю на землю, она уходит из-под ног. Правая нога проваливается до колена.

Эмми хихикает.

— Забыл предупредить, поосторожнее с выбоинами и ямками. Под ними обычно провал или дыра какая, — говорит Джек. Он скрещивает руки на груди и смотрит, как я выбираюсь из ямы.

— Спасибо, — отвечаю я. — Теперь буду знать.

— Надо проверить, где наши приятели, — напоминает Джек и протягивает дальнозор Эмми. — Хочешь взглянуть?

Сестренка кивает. Она молчит с тех самых пор, как мы разбудили ее, рассказали про огни и снялись с лагеря. Когда Джека не будет поблизости, я попрошу у нее прощения за то, что не поверила ее рассказу про слежку за нами. Даже Эмми иногда бывает права.

Она бежит на высокий холм неподалеку и карабкается на железную башню, которая торчит на его вершине. Держится одной рукой за балку, а другой подносит дальнозор к глазам.

— Вон они! — кричит она возбужденно.

— Далеко? — спрашивает Джек.

— Не знаю, — отвечает Эмми.

— Она не разбирается в расстояниях, — замечаю я.

— Неправда! Две лиги, — огрызается Эмми.

— Сколько их? — говорит Джек.