Во время продолжавшихся в течение первых чисел апреля 1945 года боев на «западном» фронте также активно использовались батальоны Фольксштурма. Батальоны Гитлерюгенда (55-й и 56-й) участвовали в боях близ предприятий Рюттгера и вокзала Пёпельвиц. Чуть позже к ним присоединился сформированный в феврале «железнодорожный батальон» Пёча (74-й). Хорошее знание местности железнодорожниками помогло им во время боев за сортировочную станцию Мохберн. 21-й батальон Фольксштурма, которым командовал гвардейский егерь Пфланц, с начала января принимал участие в боях при Дихернфурте. В апреле он был послан на усиление полка Ханфа-Фельхагена. В боях на плацдарме близ Николайтора (Николаевских ворот) участвовал 68-й батальон фольксштурмистов. В ночь с 18 на 19 апреля он потерял своего командира Кайслинга. После этого перешел в подчинение майора Клозе, который поначалу командовал 41-ым батальоном Фольксштурма, а затем получил под свое начало один из армейских батальонов. Сам Клозе за проявленную храбрость был награжден Рыцарским Крестом.

Со временем советским войскам все-таки удалось взять под свой контроль железнодорожную насыпь близ Николайторовского вокзала. Но данный тактический успех был связан с огромными потерями в частях Красной Армии. В первую очередь это касалось тяжелых танков. Во многом ситуация напоминала штурм железнодорожной насыпи на «южном» фронте. Различие состояло лишь в том, что немцам все-таки удалось создать в дамбе оборонительный рубеж и специальные укрытия. Впрочем, и здесь им явно не хватило рабочей силы, чтобы завершить возведение полноценной линии обороны. Несмотря на то, что была отбита железнодорожная насыпь, оборона немцев не была полностью сломлена. Советским войскам так и не удалось достигнуть своей главной на тот момент цели — захватить Бондарную площадь в северной части Бреслау. Как отмечал генерал Нихоф:

«Кроме всего прочего, наше сопротивление усиливалось, так как мы использовали преимущества, которые давала плотная городская застройка. Мы активно использовали опыт, который приобрели в уличных боях на южных окраинах города».

Кроме этого, немцы в очередной раз провели перегруппировку сил. 21 апреля 1945 года с передовой было отозван полк Мора, который без передышки принимал участие во всей боях с самого начала «пасхальной битвы». Его сменил переброшенный с юга эсэсовский полк Бессляйна.

Между тем, командование крепости ясно понимало, что трудности будут увеличиваться с каждым днем. Главными из них были невосполняемые потери и недостаток боеприпасов. Ситуацию не спасало даже использование «минометов Бреслау». Генерал Нихоф и его помощники все чаще и чаще отдавали приказ уклоняться от боев, если это было возможно. На счету был каждый патрон и каждый снаряд.

Если говорить о возведении внутреннего аэродрома «Кайзер-щтрассе», то на этой «просеке» не мог приземлиться ни один самолет. В лучшем случае сюда мог сесть грузовой планер. Когда нехватка боеприпасов стала настолько острой, что в штабе крепости каждый день высчитывали, могли ли артиллеристы «потратить» 20 или 30 снарядов (и это на целый город!), генерал Нихоф связался с командованием 17-й армии и попросил поддержку боевой авиации. Когда небо было чистым, немецкая авиация могла поддерживать с воздуха контратаки защитников Бреслау. Дело было не только в нанесении урона частям Красной Армии. Среди защитников Бреслау стало распространяться мнение (к слову сказать, небезосновательное), что их бросили на произвол судьбы. Появлявшиеся в небе машины Люфтваффе должны были подогревать у солдат и гражданского населения призрачную надежду на деблокирование. Комендант крепости не решался лишить людей последней надежды. Он регулярно посещал военные госпитали и лично награждал отличившихся солдат. Но силы окруженной немецкой группировки таяли с каждым днем. В апреле надо было вновь искать полонение. В итоге около 120 санитаров в военных госпиталях сменили халат на винтовку за плечом. Все они оказались распределенными между различными подразделениями — пополнение требовалось везде. В свое время в самостоятельную часть был выделен артиллерийский батальон. Он был составлен из наиболее опытных офицеров, унтер-офицеров и солдат. В силу очевидного недостатка боеприпасов командир крепостной артиллерии Урбатис предложил разделить их между пехотными частями.

В середине апреля 1945 года полковник Зауэр направил батальон, которым командовал Вуттке, с «северного» на «западный» фронт. Позиции отбывшего подразделения занял резервный батальон учебного полка графа Зейдлица (адъютант — лейтенант Шёнфельдер). Создание данного полка во многом позволило готовить столь необходимые для крепости резервы. Сам граф Зейдлиц погиб 2 мая 1945 года во время боев на «северном» фронте. В резерве у крепости к концу апреля оставался только 2-й учебный батальон.

Активный обстрел советской артиллерий территории города иногда приводил к непредвиденным последствиям. Так, например, в апреле взорвался заминированный немцами Песчаный мост. Впрочем, это оказалось единственным случаем непредусмотренного детонирования заложенных под мосты и путепроводы зарядов. После этого происшествия лейтенанту Шульцу, командиру роты технической поддержки, предстояло восстановить очень важный для немецкой обороны Песчаный мост. Кроме всего прочего, он был важен для снабжения немецких частей на передовой и поддержания телефонной связи. Во время восстановительных работ Шульце предложил коменданту крепости разминировать оставшиеся внутри города 16 мостов и путепроводов. Только так можно было избежать их непредвиденного уничтожения. Предложение было принято, так как уже давно не существовало никакой тактической необходимости уничтожения мостов в центре города. По итогам разминирования освободившиеся саперы были направлены в пехотные подразделения.

Когда мы говорили о затихании боев на «южном» фронте, то это вовсе не значило, что 609-ая дивизия и вовсе не подвергалась никаким атакам со стороны частей Красной Армии. Дивизия была едва ли не самым ценным и мощным резервом, который было категорически запрещено отводить на западный участок фронта. Сама же дивизия обладала минимальными резервами — таковым был полувзвод, которым командовал лейтенант Бенше. В зоологическом саду командовавший с февраля 1945 года одним из полков Фольксштурма майор Юнг устроил что вроде «дома отдыха». Там немецкие солдаты, временно отбывавшие с передовой, могли недолго отдохнуть. К этому моменту советские части так и не решились на наступление через затопленную долину Оле. Здесь предпринимались лишь небольшие разведывательные вылазки, для отражения которых вполне хватало сил фольксштурмистов.

В апреле 1945 года капитан Моосхаке получил долгожданное известие. Сам он вспоминал об этом так:

«Моя супруга с детьми, скрываясь от русского наступления, перебралась из Восточной Померании в Дрезден. Я уже был в Бреслау, когда узнал, что Дрезден был полностью разрушен. С тех пор я не имел никаких сведений о своей семье. В одну из ночей над главным вокзалом Бреслау оказался подбит немецкий самолет. Летчик успел выпрыгнуть с парашютом из горящей машины. Он приземлился как раз около командного пункта нашей дивизии. Его тут же доставили к нам. Первым делом он спросил меня, знаю ли я капитана Моосхаке. На ответ, что таковым являюсь именно я, он передал мне письмо от моей жены. Так я получил весточку о том, что моя семья смогла спастись из объятого огнем Дрездена».