В России считали, что австрийцы вернули на Восток пять армейских корпусов. Даже если цифра в пять корпусов, переброшенных из Италии на Восточный фронт, и является завышенной, то уже лишь одно это упоминание говорит нам о том, что планы австрийского командования сломить Италию в кампании 1916 года рухнули 25 мая 1916 года. И рухнули исключительно вследствие Брусиловского прорыва. И как раз этот-то вывод ни в коей мере не может подлежать сомнению, если, конечно, не тасовать факты во имя ничем не оправданной переоценки, так, как это было показано выше.

При составлении плана кампании на 1916 год привилегия нанесения главного удара передавалась армиям Западного фронта, во главе которого стоял ген. А. Е. Эверт, участник русско-японской войны 1904–1905 годов, один из наиболее осторожных русских военачальников, прославившийся не столько крупными победами, сколько отсутствием тяжелых поражений. Вероятно, это обстоятельство также учитывалось императором Николаем II при назначении генерала Эверта на пост главнокомандующего армиями Западного фронта в августе 1915 года, когда русские еще продолжали отступать на Восток под ударами немцев.

В решениях совещания 1 апреля в Ставке, где также учитывались и обязательства, принятые на себя русскими на межсоюзных конференциях в Шантильи, основным методом действий русских армий в 1916 году признавались активные наступательные действия. Следует сказать, что мысль о нанесении главного удара именно по германцам исходила от англо-французов, настоявших перед русской стороной на данной точке зрения в ноябре 1915 года в Шантильи. «Французский главнокомандующий навязал нам идею наступления к северу от Припяти, тогда как слабое место неприятельского расположения было на нашем Юго-Западном фронте. Отсюда – порочный план кампании 1916 года: нагромождение всех сил и средств на Западном фронте для заведомо безнадежного наступления, вдобавок и не состоявшегося, тогда как обещавшее полную победу наступление генерала Брусилова не смогло быть своевременно поддержано. Генерал Жоффр помыкал нашими главнокомандующими, как сенегальскими капралами. Позволявшие так с собой обращаться наши злополучные стратеги показали тем самым, что лучшего и не заслуживают, но за все их ошибки страдать пришлось России»[118].

Главнокомандующий армиями Западного фронта ген. А. Е. Эверт

Согласно оперативно-стратегическому планированию, разработанному Начальником Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеевым, все русские фронты должны были наносить одновременные, комбинированные удары, взаимодействующие друг с другом в оперативном плане. Армии Западного фронта, которым отдавалось право главного удара, должны были наступать на Вильно, тесно взаимодействуя с армиями Северного фронта, действующими из района Двинска по сходящимся направлениям навстречу армиям Западного фронта. Армии Юго-Западного фронта должны были притянуть на себя германские резервы, одновременно наступая ударной (8-й) армией на стыке с Западным фронтом.

Укрепление русской Действующей армии зимой 1915–1916 годов во всех отношениях – людские резервы, техника, боеприпасы, обучение войск и т. д. – позволяло надеяться на успех. При этом признавалось, что слабость железнодорожной сети, остававшейся в руках русских на Западном театре военных действий после Великого отступления 1915 года, не позволит с должной уверенностью парировать удары противника, буде тот вновь перенесет свои усилия на Восточный фронт. Следовательно, необходимо наступать самим, благо, что захват инициативы и совместные удары на Западе и на Востоке были закреплены решениями межсоюзной конференции.

Слабым местом все еще оставалось снабжение Действующей армии боеприпасами: их производство не позволяло насытить войска всем необходимым в надлежащей степени. Однако для успеха прорыва неприятельского фронта и развития этого успеха генерал Алексеев признал необходимым одновременное наступление на всех фронтах, чтобы активным порывом сковать не только сами противостоящие неприятельские группировки, но и резервы противника, расположенные в глубине полосы обороны. Такой принцип действий предоставлял атакующей стороне (русским) немалые шансы на направлении главного удара, так как параллельно предполагавшееся наступление союзников во Франции не давало немцам возможности перебрасывать войска с одного фронта на другой.

Германская гаубичная батарея

Учитывая, что штабы каждого из фронтов самостоятельно намечали участок прорыва неприятельского фронта, Ставка полагала, что преодоление укрепленных рубежей врага составит первостепенную задачу армий, после чего можно будет перейти и к непосредственному управлению маневренными действиями войск. Но и здесь следовало заранее задуматься о взаимодействии фронтовых группировок.

Если рассмотреть намеченные фронтами участки прорыва, то можно видеть, что стоявшие севернее Полесья Северный и Западный фронты более взаимодействовали друг с другом, нежели с Юго-Западным фронтом. Удары Северного и Западного фронтов должны были раздробить единую систему обороны германских армий на Востоке и обозначить два очага сопротивления: севернее Пинска с последующим отходом в Восточную Пруссию и южнее болотистой местности Полесья с направлением в центр русской Польши, сданной врагу в 1915 году. При этом основной задачей русских армий должно было стать нанесение противнику максимально возможных потерь на линии борьбы за укрепленные позиции при производстве прорыва: в России хорошо понимали, что резервы неприятеля близки к исчерпанию.

Очевидно, что ген. М. В. Алексеев ставил развитие успеха в зависимость от складывающейся обстановки. При этом передача главного удара именно на Западный фронт, по мысли стратегов Ставки, позволяла развить прорыв в любом направлении: либо по направлению на Вильно совместно с армиями Северного фронта, либо на Брест-Литовск совместно с армиями Юго-Западного фронта. Выбор главного направления должен был определиться уже после преодоления неприятельского позиционного фронта, в зависимости от достигнутых войсками каждого из наступающих фронтов непосредственных результатов. В конце концов, Ставкой Верховного Главнокомандования учитывалось, что передача главного удара на Западный фронт имеет массу видимых преимуществ:

1) сосредоточение наибольшего числа русских дивизий именно на Западном фронте ген. А. Е. Эверта, что предоставляло неоспоримый перевес над противником;

2) отказ от массовых железнодорожных перебросок, дабы еще больше не расстраивать и без того захромавший после 1915 года русский транспорт;

3) наиболее выгодное стратегическое исходное расположение: прорыв в направлении на Вильно или Брест-Литовск, так или иначе, разрезал единство австро-германского фронта на изолированные очаги, что вынуждало противника прибегнуть к широкомасштабным маневренным военным действиям, где преимущество скорее получало русское количество живой силы, а не немецкое качество в технике;