Сухоцкий уткнулся Жене в колени, потом принялся целовать ее руки. Она смотрела на него с изумлением и страхом.

— Вы ничего не знали, не видели!.. О, я научился скрывать свои чувства! Я таился от всех. И все ради вас. Но сегодня нам уже ничто не может помешать. Давайте уедем, и вы увидите, как я люблю вас!

Стоя на коленях, Сухоцкий все сильнее и сильнее прижимался головой к ногам Жени.

— О, сколько я мечтал о таком мгновении!.. Когда я смогу приникнуть к вам, обнять, прижаться…

На лице Жени был уже написан откровенный ужас. Она тщетно пыталась сильнее вжаться в спинку кресла, отдирала от себя пальцы обезумевшего Сухоцкого …

Ледников шагнул в комнату, несколько раз громко хлопнул в ладоши, неприятно насмешливым голосом произнес:

— Вставайте, господин Сухоцкий. Пора нам с вами объясниться.

Сухоцкий испуганно вздрогнул, потом замер. Наконец, он медленно оторвал голову от колен Жени и так же медленно повернул ее в сторону Ледникова.

— Давайте-давайте, — поторопил его Ледников. — В таком положении разговаривать неудобно.

Сухоцкий опустил голову и не спеша поднялся. Запахнув пальто, он молча сел в кресло. Видимо, ему было тяжело говорить.

Немец не стал входить в комнату, а остался стоять в проеме двери, облокотившись плечом о косяк.

— Давайте на время отвлечемся от любовных порывов, — с еле заметной усмешкой сказал Ледников. — У нас будет еще время к ним вернуться. Меня интересует другое — ваше участие в убийстве госпожи Разумовской и аресте господина Абрамова.

Сухоцкий молчал, все еще тяжело и порывисто дыша.

— Ну, что ж, я понимаю, вам сейчас говорить трудно, после этаких-то любовных сцен отдышаться надо. Ну, дышите, я подожду, — улыбнулся Ледников.

Он достал из кармана ручку и что-то записал прямо на лежащей на столе газете. Потом положил ручку на стол и повернулся к Сухоцкому.

— Ну, пришли в себя? Не совсем? Тогда, послушайте пока меня… Я изложу диспозицию, чтобы вам было понятно — отмолчаться вам вряд ли удастся. Чтобы не выглядеть сумасшедшим, который разговаривает сам с собой, я буду излагать эту историю присутствующему здесь моему товарищу, — кивнул он на Немца. — К тому же, я думаю, он в силу бойкости характера и живости мысли будет задавать мне наводящие вопросы.

Ледников постоял перед Сухоцким, разглядывая его с высоты своего роста, а потом удрученно сообщил Немцу:

— Это моя ошибка, что мы не занимались господином Сухоцким вплотную сразу. А зря. Каюсь. Ну-с, начнем с самого начала. С золотых студенческих лет…

Поступив на физический факультет университета, Руслан Сухоцкий, приехавший в столицу из Ростова, стал учеником Всеволода Андреевича Абрамова, хотя разница в возрасте между ними была совсем не велика — каких-то десять лет. А со временем они и вовсе стали людьми одного поколения. У студента Сухоцкого не было большого таланта ученого, зато была хватка, предприимчивость и умение решать вопросы. Абрамов его за эти качества, которыми и сам был не обделен, весьма ценил. Талантливых студентов на факультете было немало, способных быть организаторами в науке — единицы.

Сухоцкий часто бывал в доме Абрамова, хорошо знал его семью, — Ледников быстро взглянул на Женю, смотревшую прямо перед собой, но тут же отвел глаза. И уже демонстративно обращаясь к Немцу продолжил:

— Свои личные вопросы господин Сухоцкий, который всегда был неравнодушен к материальной стороне жизни, задумал решить весьма древним способом — жениться на деньгах. Объектом стала восточная женщина, отец которой считался одним из самых удачливых подпольных коммерсантов. Но ему здорово не повезло — самого коммерсанта вы-ловила-таки милиция, имущество его было частью конфисковано, а частью досталось наследникам и родственникам мужского пола. Жена, как это часто бывает с восточными женщинами, стала стремительно полнеть и стареть… Изящный, всегда следивший за собой господин Сухоцкий стал просто стесняться появляться с ней на людях. Жена платила ему грандиозными скандалами. В «Импульсе», куда его перетащил работать Абрамов, все тоже было непросто…

— Чего так? — подыграл Немец.

— Ну, в советские времена главными людьми там считались гении и таланты. Так что подвизавшийся на организационно-финансовом поприще Руслан Сухоцкий с обидой чувствовал себя порой человеком второго сорта. Хотя товарищ Абрамов, успокаивая своего заместителя, и говорил, что без него он был бы как без рук.

В общем, по совокупности всех этих обстоятельств на заре перестройки господин Сухоцкий при первой же возможности уехал в Америку к своей немалой досаде вынужден был сделать это вместе с женой. Правда, на новом месте его супруга буквально сгорела от какой-то непонятной болезни, которая за несколько месяцев высушила ее до состояния мумии.

— Вот так вот! — удивился Немец.

— Представь себе. Смерть выглядела очень подозрительной, и подозрение пало, как всегда в таких историях, прежде всего, на мужа. Полиция даже провела расследование, но оно ничего не установило. А горевать Руслану Несторовичу было некогда. Перемены в России открыли и перед ним искусительные перспективы. Вместе с господином Абрамовым, который тогда искал любую возможность спасти свой любимый «Импульс» от разорения, а работавших в нем гениев от нищеты, он организовал в Америке фирмы, которые использовали неисчерпаемые творческие ресурсы «Импульса». Ему удалось заключить несколько очень выгодных контрактов. И Руслан Сухоцкий, наконец, стал весьма обеспеченным человеком. После того, как Всеволод Андреевич Абрамов был назначен министром и согласно закону прекратил коммерческую деятельность, Сухоцкий и вовсе практически занял главную роль в их совместных компаниях. «Импульс» опять прочно стал на ноги.

— И что потом? — спросил Немец.

— Видишь ли, наш дорогой мэтр Арендт по моей просьбе узнал, что все-таки послужило формальным толчком к аресту счетов присутствующей здесь госпожи Абрамовой.

— Насколько я помню, речь шла о каких-то сомнительных переводах…

— Правильно. А откуда?

— Неужели из Штатов?

— Представь себе. А от кого?

— Неужели? — вполне натурально ахнул Немец.

— Вот именно. От фирмы, среди учредителей которой числится господин Сухоцкий … Я тогда не придал этому особого значения, думая, что деньги всего лишь повод. Но! Повод может быть случайный, подвернувшийся, а может быть и намеренно, сознательно подстроенный. Судье Штюрмеру понадобился повод для ареста счетов госпожи Абрамовой — и он тут же появился. В самый нужный момент. Причем деньги поступали от фирмы, буквально за пару дней до этого созданной. Словно специально.

— Любопытно, — согласился Немец. — Но может быть и простое совпадение.

— Может, — согласился Ледников. — Но ты понимаешь, в американской судьбе господина Сухоцкого был крутой перелом. Он ведь поначалу никак не мог там устроиться. Потому как ученый он, как мы говорили, невыдающийся. Администратор? Ну, в Америке менеджеров без него хватает. В общем, ситуация у него там поначалу складывалась аховая. И тут еще подозрительная смерть жены, с которой они собачились каждый день, потому что уже давно ненавидели друг друга. Он попадает под следствие… Казалось бы, все вообще катится к черту. Эмигрант, которого подозревают в убийстве! Кому он там нужен?