Интересно, мой тесть напутствовал меня почти в тех же словах перед свадьбой с Элспет. Видимо, это завуалированный способ дать тебе понять, чтобы ты не слишком ярился в течение медового месяца. Я понимающе кивнул.

— Господа, — говорю. — Что я могу еще сказать, кроме того, что всегда буду обращаться с вашей герцогиней так, как обращался бы с дочерью своего лучшего старого друга.

Это их обрадовало до крайней степени. К тому времени прием стал подходить к концу, высокопоставленные гости потихоньку расходились. Шверин по-отечески улыбнулся мне и герцогине, намекнув, что поскольку завтрашний день обещает быть очень утомительным, нам стоит хорошенько отдохнуть. Хотя вечер еще только начинался, после новых впечатлений и переживаний утра я чувствовал страшную усталость, поэтому мы с невестой обменялись формальными прощаниями. Я высказал свои насколько возможно любезно, Ирма же приняла мои слова наклоном головы и подала руку для поцелуя. Это было все равно что говорить с ходячей статуей.

Тут Детчард, тенью реявший за моим левым плечом последние несколько часов, подошел и в сопровождении слуг отвел в приготовленные в западном крыле дворца покои. Вокруг суетились слуги, но Детчард всех отослал прочь, не исключая даже, что весьма странно, Йозефа, который намеревался помочь мне раздеться и снять обувь. Я сообразил, что он хочет остаться со мной наедине, и когда мы прошли в мой главный салон, понял, почему: там нас уже ждали Руди Штарнберг и де Готе.

При виде их мое настроение упало; они напомнили, зачем я здесь и что тюремщики следят за каждым моим шагом. Из принца я снова превратился в актеришку Флэшмена.

Руди подскочил, без лишних церемоний схватил меня За запястье и нащупал пульс.

— А ты хладнокровный тип, — говорит он. — Я наблюдал за тобой внизу, и готов поклясться, ты выглядел Как прирожденный тиран. И каково это, играть принца?

За последние несколько часов я отвык от такого с собой обращения, и потому обиделся. Выругавшись, я спросил, где их, черт побери, носило весь день — ведь предполагалось, что он и де Готе должны встречать меня вместе с остальными на границе.

Руди вскинул бровь.

— Королевские замашки, значит? Ладно, твое высочество, мы, с вашего позволения, были заняты государственными делами. Вашими делами, вашего государства. Вы могли бы выказать немного более снисхождения к своим преданным слугам, — и он нахально ухмыльнулся. — Но, естественно, неблагодарность королей — притча во языцех.

— Так на что же вы тогда рассчитывали, имея дела с временными венценосными особами? — пробурчал я. — Убирайтесь-ка оба к дьяволу. Я хочу отдохнуть.

— Может, немного выпить? — предложил де Готе.

— К черту, пошли прочь!

— Похоже, он уже заразился, — хмыкнул Руди. — Да он сейчас охрану позовет! Но теперь давай серьезно, друг Флэшмен, — и он похлопал меня по плечу. — Оставь свое плохое настроение, ибо оно сейчас неуместно. Не твоя вина, если герцогине ты не по душе. Нет, не стоит поминать моих предков, просто послушай. Произошли кое-какие события, которые могут — подчеркиваю, могут — помешать исполнению наших планов.

Внутри у меня похолодело.

— Что ты хочешь сказать?

— По несчастью, один служащий из датского посольства в Берлине — малый по имени Хансен — прибыл сегодня в Штракенц. Он ехал домой и завернул по пути сюда, чтобы побывать на свадьбе. У нас нет подходящего способа избавиться от него, так что он будет присутствовать здесь завтра.

— Ну и что с того? — говорю я. — В соборе будет полно датчан, разве не так? Одним больше, одним меньше.

Из-за спины у меня раздался голос Детчарда.

— Хансен был другом Карла-Густава с детства. На деле, более близким, чем кто-либо еще.

— Ваше сходство с Карлом-Густавом просто феноменально, — вставил де Готе. — Но обманет ли оно лучшего из друзей?

— Господи! — я опустился на стул. — Нет, нет, Боже, я не хочу! Нельзя этого делать! Он меня узнает! — Я снова вскочил. — Я знаю, да, знаю! Мы пропали! Он разоблачит меня! Вы… вы… проклятые идиоты, смотрите что вы натворили со своими безумными идеями! С нами покончено, и…

— Не ори так громко, — говорит Руди. — И возьми себя в руки. — Он с силой усадил меня обратно. — Ты растерян, и это не удивительно. Берсонин предупреждал нас, что даже сильный человек способен впасть в истерию, оказавшись в твоем положении…

— Он ведь не дурак, тот малый, не так ли? — не успокаивался я. — Что, черт побери, мне делать? Он ведь выдаст меня, этот Хансен, и тогда…

— Не выдаст, — отрезал Руди. — Даю слово. Мне со стороны все видно, не то что тебе, главному актеру, и я говорю тебе, что нет ни малейшего риска — если ты сумеешь сохранить голову на плечах. Хансен встретится с тобой лишь на миг, на приеме после свадьбы: пожмет тебе руку, пожелает счастья, и — фюить! — всё. Он же не догадывается про обман, не забывай. Да и с чего бы?

— Мы бы даже не стали говорить вам, — заявляет Детчард, — если был бы способ избежать этого. Но не будучи предупреждены, вы могли бы по неосторожности совершить непоправимую ошибку.

— Это верно, — говорит Руди. — Тебе стоит подготовиться к встрече с ним. Сейчас мы должны решить, что ты будешь говорить, когда он подойдет к тебе среди череды гостей. Детчард будет у тебя под боком и прошепчет: «Хансен», — при его приближении. Завидев его, ты вскочишь, придашь себе такой радостный вид, какой только сможешь, ухватишь его руку своими обеими, сожмешь изо всех сил и воскликнешь: «Эрик, дружище, откуда ты взялся?» Потом, чтобы он тебе ни ответил, ты весело засмеешься и скажешь: «Это самая приятная неожиданность в этот счастливый день. Спасибо, что пришел поздравить меня». И на этом все. Я прослежу, чтобы он не приближался к тебе, пока ты не отправишься в Штрельхоу, где пройдет ваш медовый месяц.

— А если он все-таки меня раскусит, что тогда? — Меня мутило от страха. — Допустим, он не удовольствуется этими «приятными неожиданностями» и мне придется поддерживать с ним разговор? — Перед моими глазами мелькали кошмарные картины. — А если примется кричать: «Это не принц!». Что мы будем делать?

— Я все сделаю прежде, чем он успеет что-либо крикнуть, — спокойно заявляет Руди. — Можешь быть уверен.

Но меня было не так-то легко успокоить. Мои трусливые инстинкты разошлись не на шутку, и Детчарду и Руди потребовалось приложить всю силу убеждения, доказывая, что риск не так уж и велик — действительно, если я все сделаю как надо, его почти не будет.

— Веди себя так, как вел час назад, — говорит Руди, — и все пройдет на «ура». Смелее, приятель. Худшее позади. Ты сегодня всему Штракенцу сумел напустить пыли в глаза, да еще как! — Мне почудилось, что в его голосе прозвучала даже нотка зависти. — Остается только побывать с очаровательной герцогиней в церкви, произнести клятвы, а потом отправиться навстречу безмятежной идиллии в любовное гнездышко в тиши лесов. Лучше направь свои мысли на те удовольствия, которые ждут тебя в постели с этой милой крошкой. — Он слегка толкнул меня и похотливо подмигнул. — Не удивлюсь, если у следующего герцога штракенцского будут роскошные локоны, хотя на голове у его батюшки не сыщется даже жалкого клочка волос.