Поленьев говорил сердито и с напором, словно отсекал от себя все дальнейшие вопросы капитан-лейтенанта. Но сам при этом понимал, что у него нервы тоже не из металла выкованы, и беспокойство за семью прорвалось таким вот образом…

Аэродром «Хмеймим», где бетонная взлетная полоса, как поговаривали, слегка оплавилась от частого использования во время самых интенсивных действий российских военно-космических сил, встретил группу прохладным утренним воздухом и ярким, хотя и не жарким еще солнцем.

— Планшетники убрали, — распорядился Рус Григорьевич. — Разгрузку выполнять с помощью пульта, чтобы не демаскироваться раньше времени. Разгружать поочередно, начиная с первого самолета.

Он передал пульт, оставленный в его руках солдатом научной роты, старшему лейтенанту Воропаеву, словно этим жестом назначая его ответственным за выгрузку роботов.

— Куда их ставить будем? — спросил Воропаев.

— Сейчас нам сообщат. Должны были заранее ангар для нас поставить.

Самолет с группой испытателей приземлился последним среди военно-транспортных самолетов. И, едва он зарулил, согласно указаниям диспетчера, на стояночную площадку, откуда-то сбоку на высокой скорости приблизился пятиместный пикап «Тойота Тундра» с крупнокалиберным пулеметом, установленным в кузове. Однако рядом с пулеметом никого не было видно. Только в момент, когда пикап приблизился и остановился рядом с открывающимся люком в передней части самолета, Рус Григорьевич увидел в иллюминатор, что в кузове на дне полулежит человек, видимо, пулеметчик. Он был в шортах и в майке песочного цвета, с откровенно славянским лицом.

Из кабины пикапа вышли три человека, все, как понял Поленьев, российские офицеры. Только водитель, оставшийся в кабине, внешне походил на сирийца.

Тем временем входной люк самолета открылся, бортмеханик опустил лесенку, и экипаж вышел первым. Следом двинулись и операторы-испытатели.

Приехавшие на пикапе офицеры спросили что-то у командира экипажа, тот молча кивнул за спину. И как только группа испытателей спустилась, от встречающих отделился немолодой широкоплечий рослый офицер и вопросительно позвал:

— Старший лейтенант Поленьев…

— Я! — шагнул вперед Рус Григорьевич.

— Полковник Вохминцев, оперативное управление ГРУ, — представился офицер. — Мне приказано вас встретить и быть вашим, так сказать, гидом. Техника прибыла с вами?

— Так точно, товарищ полковник, — прокричал Поленьев, потому что по взлетно-посадочной полосе с ревом пробежал один из истребителей сопровождения. Сразу подумалось, как же здесь приходится кричать, когда самолет уходит на взлет!

— С минуты на минуту должны прибыть трейлеры. Будем сразу загружать вашу технику туда и отправлять на место. Говорят, техника у вас не самая легкая?

— Двадцать две машины по десять тонн, пять машин полегче.

— Ну это не много. Трейлеры для тяжелых танков предназначены. Все разместим. Только перевозить лучше не одной колонной, по мере загрузки будем отправлять вместе с вашими людьми. И охрана с ними.

— А ехать далеко?

— Около ста сорока километров. Взглядов со стороны избежать не получится, поэтому будем маскировать. Дорогу постоянно просматривают с беспилотников противника. А от них, как мне сообщили, вы сами на месте избавитесь.

— Избавимся, товарищ полковник, — уверенно гарантировал стоящий сбоку от командира группы старший лейтенант Рапсодин. — К этому мы подготовились…

В кармане у Руса Григорьевича зазвонила трубка. По звонку он понял, что это не его собственная, которая, кстати, осталась в сейфе полковника Самородникова, а служебный смартфон «Блекберри».

— Извините, товарищ полковник, — произнес старший лейтенант, посмотрел на определитель — номер звонившего ему был незнаком, отошел в сторону и тут увидел, что человек у пулемета в кузове пикапа тоже держит трубку у уха.

— Я слушаю, — ответил Поленьев. — Кто это?

— Привет, Рус Григорьевич. Познакомимся… Я — бывший старший лейтенант спецназа ГРУ. Моя фамилия Лесничий. Сейчас я возглавляю боевую группу частной военной компании «Волкодав», но с ГРУ по-прежнему сотрудничаю. Мне пообещали, что я буду и с тобой сотрудничать. Ты в курсе дела?

Об этом сотрудничестве Поленьева предупреждал в последнем разговоре полковник Растопчин.

— В курсе… — сказал Рус Григорьевич, подходя к человеку в пикапе. — Разговор кодируется?

— Шифруется… — поправил Лесничий, легко выпрыгивая из кузова. — Такая же трубка, как у тебя. Тот же самый шифратор, не имеющий аналогов. Но мы потом еще поговорим. Ты пока решай свои организационные вопросы. Меня, кстати, зовут Сергей Ильич. Если будет необходимость позвонить, звони. Мы уже частично научились решать местные проблемы. Постараемся помочь. Еще одно… Выйти на связь с майором Цхогаловым пока не пытайся. Там есть, кажется, серьезные проблемы. Позже, когда все выясню, я тебе расскажу…

Лесничий, похоже, владел большим объемом информации, если знал даже о Цхогалове.

— Договорились, — охотно согласился Поленьев. Все же сотрудничать даже с бывшим офицером спецназа ГРУ ему было проще, чем с офицерами своей группы, составленной из представителей разных родов войск. На своих как-то легче положиться. — У тебя в группе какие войска представлены?

— Только спецназ ГРУ. Все бывшие. Один тебя, кстати, хорошо знает. Лейтенант Величко…

— Емельян?

— Да. Емельян Герасимович.

— Но он же…

— Нет. Уже не там. Можно сказать, досрочно освобожден. Стараниями ГРУ.

— У нас в батальоне пытались его искать. После побега…

— Если ГРУ организует побег, искать человека можно только в самой «горячей точке», даже в «кипящей точке». Больше его нигде быть не может. Очень, значит, понадобился стране. Но ты, надеюсь, о сказанном забудешь. И о предстоящей встрече тоже.

— Можно было бы не предупреждать. Привет ему. Рад буду снова встретиться. Он, правда, в соседней роте был, но это не важно. Мы жили в ДОСе[30] на одной улице.

— Встретитесь. Иди, тебя ждут.

Старший лейтенант Поленьев вернулся к полковнику Вохминцеву.

— С КПП позвонили, — сказал тот, — трейлеры пришли. Я там специально для трейлеров провожатого оставлял. Сейчас приедут. Начинайте разгрузку.

— А здесь беспилотники не летают? — поинтересовался Рус Григорьевич.

— Когда авиабазу осваивали, еще только ангары строили, и самолеты еще ждали, в день по пять штук сбивали. Потом просто сажать начали. Сирийцам парк дронов пополнили существенно. Сейчас уже не летают… Тут кругом приборы РЭБ стоят. Ни один беспилотник не прорвется…