заседании он прочел доклад «Русско-литовское государство и Польша в XVII столетии».

Доклад этот был напечатан под заглавием «Уравнение прав Великого княжества Литовского и Короны Польской в 1697 году» (Записки Русского научного института в Белграде, 1930). Лаппо начинает эту свою статью анализом Люблинской унии 1569 года и дает новое освещение этому акту. Обыкновенно считалось (не только в польской историографии), что решением Люблинского сейма было «втеление» (инкорпорация) Литвы в Польшу. В действительности, как доказал Лаппо, произошло нечто иное. Предложенный поляками план инкорпорации Литвы в Польшу встретил решительный отпор со стороны литовской делегации.

«При таком положении дел, – пишет Лаппо, – акт Люблинской унии, естественно, представил собою полный противоречий компромисс польских и литовских требований… не согласовав их органически. Провозгласив слияние двух государств и народов… акт унии в то же время признал за Великим княжеством Литовским права государственного, а не провинциального значения: старые государственные титул и печать, старые государственные должности, в их числе все существовавшие раньше министерства, по-прежнему особое войско и его командование, государственную казну и финансовое управление».

Через двадцать один год самостоятельное государственное значение Великого княжества Литовского было закреплено Третьим литовским статутом. Этот статут ни разу не упомянул о Люблинской унии и признал поляков «заграничниками».

В течение всего XVII века польско-литовский сейм действовал не как парламент одного государства, а как конгресс представителей двух государств. Литовские члены («послы») сейма протестовали против всякой попытки поляков навязать им свое решение.

Наконец 9 марта 1652 года литовский посол Сицинский заявил «протестацию» о недействительности сейма и выехал из Варшавы.

Лаппо поясняет: «Сейм был сорван голосом одного посла Великого княжества Литовского, и liberum veto начало свою губительную для сейма Речи Посполитой жизнь».

Завершением самостоятельной государственной жизни Великого княжества Литовского было уже упомянутое литовское требование «Уравнение прав Великого княжества и Короны Польской». Оно было представлено в 1697 году новоизбранному королю Августу II.

В этом документе были согласованы размеры повинностей Литвы и Польши на общие нужды их федеративной Речи Посполитой. Польша официально признала Литовский статут 1588 года основным законом Великого княжества.

В 1928 году «русская акция» в Праге начала постепенно сокращаться. Некоторые русские профессора нашли себе применение в чешских университетах и школах. Большинство переехало в другие страны.

В 1933 году Лаппо был приглашен в Ковенский университет на должность приват-доцента и переехал в Ковно.

Там Лаппо занялся всецело исследованием и подготовкой к изданию Литовского статута 1588 года (так называемый Третий литовский статут). Это было завершением всей его научной жизни.

Толчком для занятий этим статутом явилось предложение ему в 1912 году академиком М. А. Дьяконовым приготовить критическое издание текста этого памятника, которое предполагалось напечатать в издании Академии наук.

Лаппо согласился и начал с изучения происхождения Статута в связи с его текстом, а затем уже и работой над текстом.

Как было сказано выше, деятельность Лаппо в Юрьеве прервалась из-за Гражданской войны 1918–1920 годов и переезда в Прагу. В Праге он мог заниматься Статутом только урывками. Вплотную он посвятил этому свое пребывание в Ковно.

Труд свой Лаппо разделил на два тома: I. Исследование о Третьем литовском статуте и II. Критическое издание его текста.

Исследование само по себе – монументальный труд, две части – в общем более тысячи страниц. В предисловии к первой части Лаппо говорит: «Ввиду того что длинный ряд вопросов, связанных с Третьим литовским статутом, автору пришлось разрешать совершенно несогласно с существующею о них литературою, он считал необходимым возможно более облегчить читателю проверку тех положений, которые им высказывались в его исследовании. Потому он старался не ограничиваться простыми ссылками на соответствующие страницы цитируемых им трудов и изданных источников или простым указанием источников рукописных, а в большинстве случаев приводил и соответствующие тексты».

В первой части первого тома Лаппо сначала исследует историю подготовки и состав Второго литовского статута (1566 г.), затем переходит к Люблинской унии 1569 года и только после этого обсуждает выработку окончательной редакции Третьего статута.

Во второй части Лаппо анализирует состав и смысл основных законов Третьего статута и порядок его утверждения.

За этим следует глава о Виленской типографии Мамоничей (в которой печатался Статут) и глава о типографской технике первого издания Статута. В этой же главе Лаппо дает характеристику русского языка, на котором Статут написан.

«Это был язык, употреблявшийся русским населением Великого княжества Литовского и уже в течение нескольких веков принятый в государстве Литвы в значении языка государственного» (с. 337).

Последняя глава посвящена истории научного изучения Третьего Статута от начала XIX века до 1930-х годов.

Труд Лаппо был напечатан в Ковно в 1934–1936 годах. За этим последовало и критическое издание текста Статута (1938).

Во время Второй мировой войны Лаппо перебрался из Ковно в Дрезден. Там он и умер в ночь бомбардировки Дрездена англо-американской авиацией (23 декабря 1944 г.).

А. Я. Ефименко (1848–1918)

С задружно-общинной теорией Леонтовича согласна и Александра Яковлевна Ефименко.

А. Я. Ставровская (по мужу Ефименко) родилась в семье чиновника Архангельской губернии. Училась в Архангельской гимназии. Была учительницей в Холмогорах и там вышла замуж за ссыльного этнографа Петра Саввича Ефименко.

Главным интересом Александры Яковлевны было изучение народных обычаев, верований и правовых понятий на крайнем Русском Севере.

Ее увлекала «исключительная наклонность великорусского племени к коллективизму, его способность к творчеству общественных форм». От изучения артелей на Севере она перешла к изучению вопроса о происхождении там сельской поземельной общины. На два года она погрузилась в архивы. Результатом был знаменитый ее труд «Крестьянское землевладение на Крайнем Севере» (журнал «Русская мысль», 1882).

Александра Яковлевна ценила эту свою работу выше всех остальных своих работ по обычному праву.

Между тем кончился срок ссылки ее мужа, и они переселились в Малороссию. Ефименко обратилась теперь к изучению Южной Руси и украинского народа. Исследования ее в этой области были собраны в книгах «Южная Русь» (два тома, 1905) и «Исследования украинского народа» (два выпуска, 1906).

В предисловии к этой последней книге Ефименко сочла нужным заметить, что «автор настоящего труда, посвященного южнорусской истории, как по своему великорусскому происхождению, так и по симпатиям, обнаруженным в изучении северорусского юридического фольклора, должен стоять вне подозрения в южнорусском национальном субъективизме».

На археологическом съезде 1893 года в Вильно Ефименко выступила с докладом о «копных судах в Левобережной Украине». Это ее выступление подало повод к внушительной овации.

По предложению председателя заседания В. Г. Васильевского съезд приветствовал Александру Яковлевну как выдающуюся русскую женщину, уже составившую себе громкое имя в науке.

Около 1907 года Ефименко