Замечу, что молниеносные рейды, требовавшие от Лисовского и его сподвижников чрезвычайных физических усилий, не прошли даром. В октябре 1616 г. в походе Лисовский внезапно упал с коня мёртвым. Был ли это обширный инфаркт или инсульт, установить тогда не могли.

Справедливости ради следует снять с поляков обвинение в убийстве народного героя Ивана Сусанина. Начну с того, что никому не известно, чем занимался Михаил с матерью с начала 1613 г. по 13 марта 1613 г. Об этом ничего не говорят ни грамоты послов, ни речи позднее приехавших в Москву Михаила и Марфы. Но вот в начале XIX в. делается сенсационное открытие — «подвиг Ивана Сусанина». Оказывается, после сдачи Москвы, но ещё до 13 марта 1613 г., большой отряд поляков решил захватить в плен или убить Михаила Романова, чтобы не допустить его избрания на престол. Михаил с матерью находились в это время в Костроме или в рядом стоящем Ипатьевском монастыре, но злодеи ляхи об этом не знали.

Поляки схватили крестьянина Ивана Сусанина из села Домнино Костромского уезда, принадлежащего Романовым, и пытали его страшными пытками, заставляя рассказать, где скрывается Михаил. Сусанин знал, что он в Костроме, но не сказал и был замучен до смерти. Я пересказал версию С. М. Соловьёва. Как известно, Фёдор Глинка пошёл дальше. У него Иван Сусанин завёл целый полк поляков в лес, где они и погибли от холода и голода, предварительно порубав на куски самого Сусанина.

У Соловьёва и Глинки Сусанин спасал царя. Посему и опера получила название «Жизнь за царя». Позже большевики решили, что мужик не должен спасать царя. Опера Глинки была переделана и переименована. В опере «Иван Сусанин» герой спасал не царя, а русский народ в лице его достойных представителей — граждан города Костромы. В 90-х гг. XX в. «демократы» вернули опере первоначальное название, и там Сусанин опять спасает царя.

В советское время вся пропагандистская шумиха с Сусаниным явно отдавала враньём. Это чувствовали даже дети. В нашей школе большой популярностью пользовались анекдоты о Сусанине, которые были на четвёртом месте после анекдотов о Василии Ивановиче, чукче и армянском радио.

На самом же деле никаких польских отрядов зимой 1612–1613 гг. в районе Костромы не было. Миф о Сусанине был разоблачён ещё в середине XIX в. профессором Н. И. Костомаровым. По-видимому, крестьянин Иван Сусанин был схвачен небольшой шайкой «воров» (воровских казаков), которых немало бродило по Руси[36]. За что же они стали его пытать и замучили до смерти? Скорей всего, «ворам» требовались деньги. Ни воровской шайке, ни даже большому польскому отряду ни Кострома, ни Ипатьевский монастырь были не по зубам. Они были обнесены мощными каменными стенами и имели десятки крепостных орудий.

Костомаров писал: «Сусанин на вопросы таких воров смело мог сказать, где находился царь, и воры остались бы в положении лисицы, поглядывающей на виноград. Но предположим, что Сусанин, по слепой преданности своему барину, не хотел ни в каком случае сказать о нем ворам: кто видел, как его пытали и за что пытали? Если при этом были другие, то воры и тех бы начали тоже пытать, и либо их, так же как Сусанина, замучили бы до смерти, либо добились бы от них, где находится царь. А если воры поймали его одного, тогда одному богу оставалось известным, за что его замучили. Одним словом, здесь какая-то несообразность, что-то неясное, что-то неправдоподобное. Страдание Сусанина есть происшествие само по себе очень обыкновенное в то время. Тогда казаки таскались по деревням и жгли и мучили крестьян. Вероятно, разбойники, напавшие на Сусанина, были такого же рода воришки, и событие, громко прославленное впоследствии, было одним из многих в тот год. Через несколько времени зять Сусанина воспользовался им и выпросил себе обельную грамоту».

Действительно, крестьянин Богдан Собинин в 1619 г. обратился к царю Михаилу с челобитной, где рассказал, что его тестя Ивана Сусанина Богдашкова де литовские люди запытали, дабы узнать, где государь. Обратим внимание: сказочники XIX–XX вв. даже перепутали фамилию героя с отчеством. Чудесная сказка понравилась царю и его матери. Зятьку дали денег и грамоту, подтверждавшую геройское поведение Ивана Богдашкова.

Естественно, что никто не проверял сообщения Богдана, да и проверить их было физически невозможно. А главное, зачем? Просил Богдан немного, а польза для династии Романовых была огромная.

Миф о Сусанине оказался чрезвычайно востребованным как при проклятом царизме, так и при развитом социализме. Естественно, что с наступлением эпохи рыночных отношений эксплуатация мифа стала источником доходов.

Так, например, пользуется успехом туристический маршрут «Кострома — Сусанино». Вот цитата из программы тура: «9. 00 — отъезд в село Сусанино (бывшее Молвитино) — 65 км от Костромы. Экскурсионная программа: музей подвига Ивана Сусанина… Экскурсия по памятным местам Сусанина. Часовня на месте деревни Деревеньки, где жил патриот, Юсуповское болото — памятный камень на месте гибели Сусанина».

Итак, точно установлено место гибели Сусанина. Где-то в окрестностях нашли чьи-то кости и обломок сабли. Естественно, что оные кости оказались останками героя, а сабля принадлежала злым панам, зарубившим старца.

Но вернёмся в Смутное время. В ноябре 1614 г. радные паны прислали московским боярам грамоту, в которой упрекали их в измене Владиславу и в жестоком обращении со знатными польскими пленниками. Но, несмотря на всё, они, паны, де хотят завести мирные переговоры на границе. Бояре поначалу заартачились, что-де им и принять панскую грамоту не пригоже, не только что по ней какие государственные дела делать, потому что в грамоте всё написано высокомерно и не по прежнему обычаю, великого государя имени не указано. Но всё же, по миролюбию своему, бояре приняли панскую грамоту и ответили на неё.

С боярской грамотой послом в Польшу был направлен некий Желябужский (до нас не дошло его имя). Переговоры Желябужского с панами ничего не дали и вылились в поток взаимных обвинений и оскорблений.

В Москву боярам Желябужский привёз грамоту, в которой паны предлагали место съезда уполномоченных на границе между Смоленском и Вязьмой. В грамоте паны писали также: «Пока холопи вами владеть будут, а не от истинной крови великих государей происходящие, до тех пор гнев божий над собою чувствовать не перестанете, потому что государством как следует управлять и успокоить его они не могут. Из казны московской нашему королю ничего не досталось, своевольные люди её растащили, потому что несправедливо и с кривдою людскою была собрана».

И всё же московские бояре, несмотря на столь грубую грамоту, приняли предложение панов и в сентябре 1615 г. отправили на литовскую границу уполномоченных по соборному решению послов бояр князя Ивана Михайловича Воротынского и Алексея Сицкого и окольничего Артемия Васильевича Измайлова. От радных панов прибыли киевский бискуп князь Казимирский, гетман литовский Ян Ходкевич, канцлер Лев Сапега и староста велижский Александр Гонсевский. Посредником был императорский посол Еразм Ганделиус.