Наша Земля тоже становится все теснее для растущего в числе и прогрессирующего человечества. Но при этом начинают работать ноосферные предохранители, обеспечивающие выживание человечества в целом и стоящие выше воли отдельных военных и политиков.

Говорят, что каждый порядочный человек имеет право на врагов. Чем человек значительнее, тем враги больше числом и масштабами. То же самое справедливо и в отношении стран. Особенно такой, как Россия, – самой большой в мире по территории, создавшей высочайшую культуру.

Россия – не просто страна. Это явление глобального масштаба.

Соответственно, ее бескомпромиссными, антагонистическими врагами становятся силы глобальные, претендующие на мировую власть. Мы не откроем великой тайны, если их перечислим.

1. Западный банковский капитал, основанный на ссудном проценте и худших традициях иудаизма и масонства.

2. Американский империализм (во многом подчиненный предыдущей силе), создавший «империю зла», стремящийся сделать ее мировой и взявший на себя функции мирового жандарма.

3. Британский колониализм, стремящийся к созданию такой империи, в которой никогда бы не заходило солнце.

4. Папский престол, претендующий на мировое господство.

Все это не отрицает того факта, что этносы и социумы, ставшие фундаментами этих сил, исходно отнюдь не враждебны России. На уровне обыденного сознания и народного общения всегда можно найти общий язык с англосаксами, иудеями и католиками. И при этом даже рядовой русский обыватель прекрасно понимает, что за всеми этими силами стоят не только козни политиков, но и большие культурные традиции. Каждая из этих сил несет какую-то идеологию, чем-то привлекающую определенные слои населения. Современная Россия, увы, такой всемирно привлекательной национальной идеи не имеет.

Что касается локальных конфликтов менее значимых масштабов – увы, они были, есть и будут. При этом все враги активизируются, когда страна больна внутренними паразитами – уголовщиной, коррупцией, ослаблением центральной власти. Задача гражданина в период перемен, как минимум, пытаться понять, что же происходит в окружающем его мире и каковы тайные пружины мировой истории.

Все, что происходит в истории, имеет определенные аналоги.

Империи возникали, расцветали и угасали. Но ничто не исчезает бесследно. Рим рухнул от двух врагов: внешнего – нашествия варваров, и внутреннего – разложившейся и оторванной от народа знати. Но Рим дал толчок всей европейской цивилизации. И Византия, и Россия тоже возникли на римском фундаменте. Потом было величие итальянского Ренессанса, да и современная Италия не последняя в мире страна.

Великую культуру создал Древний Египет. Но и у него оказались два врага – разложившееся жречество изнутри и враждебные государства снаружи. Четыре раза империя Верхнего и Нижнего Египта угасала, пять раз поднималась. Древнее царство, Среднее, Новое, эллинское. Наконец, современный арабский Египет все увереннее заявляет о себе как региональная супердержава Северной Африки.

Впрочем, были и случаи почти полного исчезновения империй. В доколумбовых империях Америки разложение господствующего класса на фоне его полной бесконтрольности, отсутствия оппозиции внутри и серьезных соперников снаружи привело страны к гибели. Инки и ацтеки рассыпались под ударами нескольких десятков конкистадоров (имея собственные многотысячные, но абсолютно небоеспособные армии). Империя майя вообще рассыпалась сама по себе.

Во всех случаях деградация господствующего класса, лучшее понимание им привилегий и прав, чем обязанностей и ответственности за страну, имели решающее значение. Нечто подобное наблюдалось и в СССР, и в современной России.

По какому сценарию может пойти развитие России в текущем веке? Один из сравнительно оптимистических сценариев был предложен нашими врагами полвека назад, и до конца он актуальность не потерял.

Термин «конвергенция» был введен в биологическую науку Чарльзом Дарвиным (1859) как «появление у организмов разных видов сходства в строении и функции, обусловленного не общностью происхождения, а приспособлением к сходным условиям существования». В основе конвергенции Дарвин видел внешний фактор – давление окружающей среды. Принцип конвергенции стал одним из краеугольных камней теории номогенеза, предложенной русским ученым Львом Бергом (1922). Дарвин рассматривал конвергенцию как редкое явление в эволюции, Берг – как широко распространенное. Дарвин видел в основе конвергенции внешние причины, Берг – внутренние, единство организации живых существ. Спор о месте конвергенции в эволюции не стих до сих пор. Во второй половине ХХ в. эта же дискуссия перешла в область социологии.

В августе 1973 г. в г. Линдау (ФРГ) прошел Конгресс третьего пути, собравший ведущих мировых политиков и социологов. Именно тогда была организационно оформлена разрабатывавшаяся уже в течение нескольких десятилетий теория слияния разных социальных систем. Эта теория, постепенно перерастающая в политическую парадигму, получила название «конвергенция». В основе ее лежала идея появления в разных системах единых принципов организации и управления.

Какие факторы являются при этом приоритетными – внутренние или внешние, неясно доныне. Спор относительно этого вопроса в известной степени повторяет историю биологических дискуссий между дарвинистами и антидарвинистами. Таким образом, понятие «конвергенция» уже переросло чисто биологическую сущность и стало философским. Соответственно, и рассматриваться оно должно в рамках не только биологии и социологии, а с использованием аппарата современной реалистической философии.

Идея политической и социальной конвергенции разных государств и общественных систем была намечена в середине ХХ в. западными политологами, некоторые из которых были выходцами из России и знали как о советской, так и о капиталистической системе не понаслышке. Среди них – П. Сорокин, У. Ростов, К. Гэлдбрайт и другие. Возникновение этой идеологии началось в эпоху высокой популярности и очевидных успехов социалистической системы. Победа во Второй мировой войне, выход в космос и другие очевидные успехи СССР заставили Запад серьезно изучить сущность социалистической системы, с тем чтобы взять из нее лучшее.

Центральная идея конвергенции в политическом смысле – постепенное слияние двух систем с сохранением лучшего из каждой. Факторы, ведущие к слиянию, как внешние – адаптация к геополитическим глобальным реалиям (конвергенция по Дарвину), так и внутренние – сходные черты организаций стран, общечеловеческой психологии (конвергенция по Бергу). Фактическая же направленность теории конвергенции, конечно же, была антисоветской. Соответственно, и будущая глобальная система виделась более капиталистической, чем социалистической. Симптоматично то, что самое известное произведение, описывающие эту идеологию, книга Уолтера Ростова «Стадии экономического роста» (Cambridge, 1970), носила подзаголовок «Антикоммунистический манифест».

Причины этого достаточно очевидны. Хотя социализм к тому времени добился впечатляющих успехов, производительность труда в капиталистических странах была намного выше. В годы застоя Советский Союз постепенно терял позиции, достигнутые в 60-е гг. Это сопровождалось снижением качества жизни. Количественно это проявлялось в том, что продолжительность жизни – самый важный демографический показатель – в СССР непрерывно падала, тогда как в капиталистических странах она росла.