– Вы, может, и не имеете права мне что-либо говорить, – заметила она так тихо, что ему пришлось склониться к ней, – но я далеко не так скупа на помощь, как вы.

Она обвела комнату жестким взглядом, желая убедиться, что их никто не подслушивает. Потом продолжила:

– Сегодня у меня был очень странный телефонный разговор с каким-то человеком, заявившим, что говорит от имени службы безопасности посольства.

– Это мог бы позволить себе лишь один человек, но он сейчас в отпуске в Род-Айленде. – Нед посмотрел на нее более пристально. – Что же он сказал?

– Он сказал, что они не могут нести ответственности за безопасность приема и неофициально предупреждают об этом гостей.

– Что?!

– Когда я начала расспрашивать, он повесил трубку.

– Чудовищно.

– Еще более чудовищно, что он позвонил через час и рассказал об угрозах от известных экстремистских групп. И спросил, не хочу ли я изменить свое мнение? На этот раз я повесила трубку.

– Замечательно!

Она помолчала, медленно скользя по нему глазами – по кистям рук, плечам, а затем по лицу. Когда наконец их взгляды встретились, он понял, что она хочет услышать от него. Однако он был не склонен поддаваться ее влиянию.

– Вы оцениваете это как официальное лицо, полковник?.. Замечательно?!

– Так мы говорим, если даже самые удивительные глаза в Лондоне просят нас сказать больше.

– Разве я спрашиваю о чем-то большем? – В ее взгляде отразилось простодушие. – Разве мне мало встретить достойного соперника? Я понимаю, почему Ройс так относится к вам.

Ответная улыбка Неда была слегка кривовата.

– А вы не собираетесь сдаваться? – Она продолжала держать его руку в своей, и он слегка чуть-чуть по-дружески пожал ее. – Попробуйте поговорить со мной о чем-нибудь другом, мисс Лэм.

– И что будет, когда кто-то, как Христос, ударит по камню? Тут же начнутся откровения?

– А Христос так и сделал.

Она посмотрела на него почти грозно.

– Отлично, полковник. Поскольку вы не хотите вдаваться в подробности, даже для безопасности съемочной группы в случае непредвиденных обстоятельств, давайте считать, что в воскресенье никаких проблем не будет. Встав на колени и помолившись Господу, уверуем в то, что он нам поможет, все пройдет гладко и все триста знаменитостей насладятся гостеприимством вашей страны, а заодно пройдут обработку в пользу вашего президента через его будущих друзей. Фулмеры…

– Простите.

– …рассматривают этот прием как отличную возможность для пропаганды президентских взглядов на некоторые баталии с конгрессом, сенатом и доброй третью губернаторов. Давайте…

– Перестаньте.

– Коснулась еще одной запретной темы?

– Откуда вы знаете, что Фулмеры намерены это делать?

– Из источников. – Она одарила его очаровательной приторной улыбкой.

– Безымянные?

– Разве я могу быть такой же недоверчивой, как вы? Конечно нет. Этот источник – мисс Сюзан Пандора Фулмер.

При этих словах он невольно сжал ее руку, но вовремя отпустил ее.

– Извините, я не хотел сделать вам больно.

Она скосила глаза на Лаверн, поглощенную беседой с Джейн.

– Если мисс Френч ничего не имеет против этого, то почему я должна?

* * *

Толстуха с оранжевыми волосами бросила Нэнси Ли Миллер с повязкой на глазах на обычный кухонный стул и скрутила ей руки за спиной. Она заметила, что это не понравилось Морису Шамуну.

– Я не очень-то сильно ее связала, – заявила она. – Но ты должен знать, что даже легкое прикосновение веревок оказывает огромное влияние на таких глупых людей.

– Брик, – сказал он ей, – ну что она может знать? Она просто ребенок, соблазненный каким-то арабом.

– Из сказанного тобою, – ответила ему резидент Моссад в Лондоне, – следует, что она знает очень много, хотя, может, не подозревает об этом. Понимаешь?

– Ладно. Чем ты ее угостила?

– Пентотал.

– Разве она могла так вырубиться? Ты переборщила.

Бриктон кивнула и закурила.

– Я обычно такими делами сама не занимаюсь. Но поскольку мой зам взорвался на прошлой неделе, когда пересекал Ла-Манш на пароме…

– Так это был Дов? – с ужасом спросил Шамун. – В газетах не было его настоящего имени.

– Погибли Дов и его жена с одним из двоих детей. Они отправились на уик-энд в Голландию. Я ему сказала, поезжай, посмотри тюльпаны. – Ее голос дрогнул, и она глубоко вздохнула.

– И еще четверо пассажиров, – добавила она тише. – Вот что может сделать связка из двух гранат с детонатором.

– Но Миллер не настолько важна, чтобы ты тратила на нее время. Позвонив тебе, я только хотел…

– Не важно, что ты хотел, Мойше. У меня свои планы на нее. Они не касаются ни тебя, ни полковника Френча. Я бы даже не хотела, чтобы она тебя увидела здесь, когда очнется.

Он увидел, как она сделала еще одну глубокую затяжку и выпустила дым в лицо Нэнси Ли.

– Из твоего рассказа я поняла, что она красива, – заметила рыжая, – а теперь вижу, что она просто симпатичная.

– Посмотри, какое тело.

– Ты его только послушай! Я знаю мужчин, Мойше. Я знаю о мужчинах даже больше того, что нужно для женщины.

От своей сигареты она прикурила следующую и продолжала:

– Кстати, если ты когда-нибудь поинтересуешься, как круглолицая американская девочка становится лесбиянкой, то окажется, что виной тому избыток информации о мужчинах.

Шамун чуть не вздрогнул, услышав это, но смог подавить это непроизвольное движение.

– Ты?..

– Да.

– Смешно.

– Совсем не смешно. На самом деле я бисексуалка. Так что побереги свою задницу, малец.

Он нервно засмеялся. Потом сказал:

– Она вроде приходит в себя.

– Так уходи.

– Здесь, кажется, будет жарко?

– А тебе-то что? – спросила Бриктон.

– Это все равно, что оставить лису в курятнике. Верно?

Она выпустила клуб дыма.

– Убирайся, Мойшелех. Теперь пришло время для взрослых.

* * *

Харгрейвс пытался убедить Ройса Коннела, что большой приемник, стоящий у задней стены зала, вполне сойдет для танцев.

– Мы в Коринф-Хаузе не танцуем, – сказал Коннел, еле сдерживая смех.

– Миссис Френч и я с огромным удовольствием потанцуем.

Коннел внимательно посмотрел на раскрасневшееся лицо Харгрейвса, пытаясь понять, насколько он пьян.