– Слушай, дядя, не понял я, кто ты такой есть-то? И почему я тебя не убиваю, а слушаю стою, тоже не знаю.

– Ну зачем же тебе, братец, убивать свое светлое будущее? Вы, бомжары, ощущаете, как от меня исходит запах вашего будущего благополучия. Пахнет дорогим табаком, молодым женским телом, вкусной жратвой. Догадываешься, кто я? Я – Господь Бог, ибо сказано: «Придет он к нищим и обездоленным».

– Не понял?

– Мозги пропил, вот и не понял! Скажу проще: я – начальник отдела кадров. В наше время рыночной экономики кадры решают все. Среди вас, бомжей, порой можно отловить таких интересных индивидуумов, что самому не верится. Отловишь, помоешь, кого необходимо закодируешь от алкоголизма и пристроишь в дело. Дашь человеку шанс начать жизнь заново. Главное, что у моих крестников с нравственностью все в порядке, запросто идут на любые работы. Недавно вот химика одного выловил. Доктор наук в прошлом, светило. Кинули его, дурачка, с квартирой, он запил с горя, с работы погнали, он, братишка, забомжевал. Совсем человек был конченый, а сейчас в тепле и уюте вполне профессионально синтезирует наркоту. Здоровый, счастливый, располнел.

– Но я в прошлом…

– Стоп! Конкретно твое прошлое меня не интересует. Ты же не доктор наук, правда? Считай, что сегодня ты заново родился, братишка. Даже если числился в розыске – твое дело. Для нас же лучше. Будешь жопу рвать, только бы к ментам не загреметь. А поймают, про нас будешь молчать или в первый же день в камере сдохнешь. Хотя кто тебя, такого замухрышку, может ловить? Мухосранские милиционеры? Хотели бы – давно бы поймали… Выходит – никому ты, кроме нас, не нужен, братишка.

– Никому, – поспешил я согласиться.

– Вот-вот, начинаешь соображать! – одобрительно кивнул мой собеседник. – В общем, сделаем так: сейчас тебя отвезут в одно место, на хату. Помоют, подстригут, и будешь лечиться от пьянства и отъедаться. Потом пойдешь в бригаду к Бате. Батя Зуба недолюбливал, а ты, братишка, Зуба замочил, значит, поладите. Будешь для начала рядовым бойцом, дальше все от тебя зависит. Наручники сам снять сможешь?

– Смогу.

– Вот и прекрасно! Ключ в кармане у того типа, что хрипит на полу слева… Как бы тебя окрестить, братишка? Слушай, кличка Стальной тебе нравится?

– Стальной?

– Ну да! Ты же, как я погляжу, только с виду такой хлипкий и несчастный, а когда людей бьешь, будто весь из стали. Стальной Кулак! Красиво, правда?

– Кулаков всех во время продразверстки еще в начале века извели…

– Не умничай! Стальной Кулак – это красиво… И последнее. Запомни, братик, начнешь по новой бухать запойно или ширяться – пеняй на себя!

История, как известно, имеет неприятное свойство повторяться. В моей жизни уже случалась встреча со «специалистом по кадрам». В результате, после многих перипетий со стрельбой и мордобоем, я превратился в завшивевшего бомжа, хотя сулили мне миллион долларов и спокойную жизнь на преуспевающем Западе. Сейчас мне ничего подобного не обещают, и это обнадеживает.

– Граждане пассажиры! Храни вас боже! Приехал в Москву делать операцию, денег не хватает, подайте кто сколько сможет. Спасибо, храни вас боженька!

– Эгей, убогий, ходи сюда! Почему я тебя не знаю? Кто на Кольцевой работать разрешил?

– Моя графиня с Дирижером договаривалась.

– Какой такой Дирижер? Не знаю я никакого Дирижера. На Кольцевой Батя банкует.

– Пошли выйдем на «Новослободской», там всегда двое ихних дежурят. Промеж себя и разберитесь.

– Стальной, ты слышал? Мы где едем? Ништяк, как раз «Новослободская». Выходим, убогий, показывай.

– Вона они на скамеечке сидят.

– Это которые?

– Вона те, лысый и усатый, они под Дирижером ходят.

– Срисовал. За мной, Стальной! Не жуй сопли! А ты, убогий, тута жди. Мы быстро.

Для сладкой парочки на скамейке мы явились полной неожиданностью. Сели с двух сторон, поприжали ребят, они и глазом моргнуть не успели.

– Мы Батины, – представился Серый, – я Серега, а вот он – Стальной, слыхали?

– Не понял базара, пацаны, – процедил сквозь зубы Лысый. – Борзые, да? Рогов давно не ломали?

– Ништяк, поехали наверх, пободаемся. Стальной, приглядывай, чтоб не сдернули.

К скамеечке подошел дежурный милиционер. Вежливо спросил у Усатого:

– Иван Олегович, я нужен?

– Пока нет, Коля, иди гуляй. Вот с козликами побазарим на воздухе, потом будешь нужен, вызовешь для них «Скорую помощь».

Милиционер понятливо кивнул и молча ретировался, а мы, все четверо, постреливая друг в дружку глазами, пошли к выходу.

На ступеньках эскалатора Усатый спросил:

– Чьи хоть вы будете, такие борзые?

– Батины мы, я ж уже говорил! – обиделся Серега. – Батя всю Кольцевую держит.

– И давно? – прищурился Лысый.

– Кольцевая всегда была за Батей.

– Ну вы борзые!

– Пошли, пошли, вона туда, на стройку. Стальной, не отставай!

Наша дружная компания поспешила спрятаться от взглядов досужих прохожих за деревянным забором, окружившим очередную грандиозную московскую новостройку. Здесь никто на нас не обратит внимания. Местные работяги привыкли к постоянным разборкам на своей территории и воспринимают их философски, то есть с полным безразличием.

– В общем, слушайте сказку, пацаны, – начал Серега откровенную беседу. – Раньше Кольцевую держал Гарик, потом ваш основной Гарика потеснил, теперь вы держите, но и Гарик, и вы держите только ларечников с газетчиками и шмар, а мы всегда держали убогих, выезжаете? Нищета за нами!

– Кто так решил? – спросил Усатый.

– Всегда так было, скажи, Стальной!

– Ку-ку! – Обогнув забор, на территорию стройки вошла группа мордоворотов числом человек этак десять.

– Кто тут на наших наезжает?

Центровой новоприбывших зло уставился на нас с Серегой.

– Мент стукнул, тот, что в метро подходил, – шепнул я Сереге.

– Вы чего шепчетесь там, отморозки? – Центровой подошел к нам вплотную. – Оружие с собой носите?

– Нет, ни к чему нам, – ответил я.

– Верю на слово. Пошли-ка за мной, на машине прокатимся, тут недалеко.

Пока мы шли к поджидающей нас на улице колонне подержанных иномарок, Лысый отвесил Серому смачный пендель. Серега молчал, будто язык проглотил.

Меня посадили в голубую «Тойоту», на заднее сиденье, зажали с боков парой благоухающих дорогим мужским парфюмом амбалов. Куда сел Серега, не знаю. Я не оглядывался.

Кортеж иностранной рухляди минут за сорок домчал нас до Сокольников. Тут все вышли и толпой двинули под сень деревьев. Меня снова объединили с Серегой. Шли мы с ним бок о бок в глубину лесопарка, прекрасно понимая, что, вполне возможно, сейчас нас будут кончать.