Анна застонала, когда почувствовала мощное пульсирующее сжатие у основания клитора, которое разошлось по ее ногам, по животу, и, наконец, переросло в продолжительный взрыв всего тела. Она кончала под аккомпанемент голоса Грэм, которая шептала ее имя, и испытывала радость, о которой даже не могла мечтать.

Они любили друг друга всю ночь, прерываясь лишь для того, чтобы в очередной раз прошептать о преданности и произнести заверения, необходимые им для исцеления. Когда забрезжил рассвет, уставшая, но довольная Грэм отклонилась на подушки у изголовья кровати. А Анна устроилась, свернувшись вокруг нее и положив голову ей на плечо.

– А теперь нальешь нам шампанского, любовь моя?

Анна поцеловала ее, не желая отрываться ни на секунду.

– Конечно, дорогая.

Грэм пригубила бокал и вздохнула.

– Ты уверена, что это то, чего ты хочешь? Навсегда? Со мной бывает… сложно.

– Грэм Ярдли! Никогда бы не подумала, что ты способна на подобное признание! – мягко рассмеялась Анна. Она нежно погладила Грэм по щеке и, вновь став серьезной, поцеловала ее в губы. – Я очень-очень этого хочу.

Грэм приподняла бровь, на ее лице застыл вопрос.

– И каковы твои требования? Мне кажется, стоит обсудить все до того, как мы пойдем дальше.

Анна снова засмеялась, радуясь вернувшемуся блеску в глазах Грэм.

– Прежде всего, я бы хотела снова видеть тебя в хорошем здравии, – тихо начала она.

Смутившись, Грэм отвернулась. – Теперь, когда ты рядом, я обязательно поправлюсь.

– Расскажи мне все, Грэм. Теперь я с тобой. Позволь мне помочь, – попросила Анна, прижимая Грэм к себе.

– После того, как ты уехала, я больше не могла оставаться в Ярдли Мэнор. Ничто, даже потеря зрения, не было для меня таким болезненным, как расставание с тобой.

Она говорила тихо, в ее голосе чувствовалась боль. Даже вспоминать об этих днях было невыносимо.

– О, дорогая! – прокричала Анна, чуть ли не заплакав. – Прости! Я ни в коем случае не хотела причинить тебе боль! – Анна подумала о том, что если бы она не вернулась, Грэм бы никогда не поправилась. – О, боже! – невольно застонала она.

– Тише, любимая. Теперь уже все позади, – успокаивала ее Грэм, целуя. – Главное, что теперь мы вместе.

Она не рассказала Анне о том, как была близка к смерти, и каким добрым другом та ей казалась, предлагая избавление от страданий, которые она больше не могла выносить. И хотя ее душа рвалась оказаться в объятиях смерти, ее тело сопротивлялось, и, несмотря на ощущение слабости, она на самом деле шла на поправку.

– Я никогда тебя не оставлю, Грэм, обещаю. Пожалуйста, поедем домой, в Ярдли. Я хочу жить с тобой там, хочу, чтобы ты снова мне играла. Пожалуйста, отвези меня домой!

– Конечно, любимая, – прошептала Грэм, ее губы нашли губы Анны. Она, наконец, поверила в то, что в ее жизни еще осталось место для любви.

– Они хорошо выглядят, – сказала Анна, приостанавливая джип возле Дафны и ее команды. Она указала на новые кустарники, которые женщины высаживали возле въезда в имение Ярдли.

Дафна облокотилась на дверцу джипа с опущенным стеклом, широко улыбаясь своей начальнице.

– Это отличные экземпляры! Мы здесь уже заканчиваем. Завтра думаю заняться задней террасой. Фотографы приедут в пятницу, будут снимать палисадники.

Анна небрежно пожала плечами. – Делай, как считаешь нужным.

– С террасы вид еще лучше, особенно если смотреть на женщин, – с игривой улыбкой сказала Дафна.

Анна поймала ее озорной взгляд и остроумно ответила: – Надеюсь, ты не Грэм имеешь в виду. И, кроме того, ты же говорила, что счастлива в браке.

Дафна засмеялась.

– Безнадежно. И даже если бы было иначе, мне лучше знать, что не стоит увиваться за Грэм. Для нее не существует никого, кроме тебя, да и ты бы с меня шкуру содрала за одну только мысль! Я говорила о свое новой подопечной Лори, она без ума от помощницы Грэм. И когда хозяйка играет, ее просто магнитом тянет к музыкальной комнате.

Анна взглянула на часы, было уже почти пять вечера. – Неужели Грэм с Шейлой все еще работают? Они же не спали почти всю ночь! Грэм обещала мне не перетруждаться! – взволнованно закончила она.

Воспоминания о долгих мучительных месяцах одиночества в Бостоне все еще не оставляли Анну. А недавно перенесенная болезнь Грэм вызывала страх ее потерять.

Дафна увидела тень неподдельного страха на лице Анны и вспомнила, какой слабой Грэм казалась еще совсем недавно. Но за последние полгода многое изменилось.

– Анна, – мягко сказала она, – Грэм прекрасно выглядит. Я еще никогда не видела ее такой. Она сильная и здоровая. А какая музыка доносится из ее комнаты! Я с трудом отгоняю своих работниц от террасы.

Анна заставила себя расслабиться, зная, что Дафна права.

– Шейла очень помогает Грэм, она записывает ноты и сортирует ее неизданные произведения. Но когда они работают, то забывают обо всем. Шейла почти такой же трудоголик, как и Грэм!

– Она пишет диплом по произведениям Грэм, да?

– Да, она прикреплена к Грэм до конца года.

Анна не поверила своим ушам, когда Грэм попросила связать ее со студенткой, которая писала ей множество раз с просьбой об интервью.

Шейла работала у них уже два месяца и была без ума от Грэм. Она здорово помогала Грэм, и вскоре стало очевидно, что она с пониманием относится ко всем ее особенностям. Девушка принимала незрячесть Грэм, не задевая ее чувств и не ущемляя ее независимости.

Анна доверила ей самое дорогое, что у нее было – свою возлюбленную.

– Думаю, года будет вполне достаточно для Лори, чтобы завоевать ее сердце.

Анна засмеялась. – У тебя лишь одно на уме!

– О, а у тебя разве нет? – передразнила Дафна.

Анна покраснела, вспомнив, как спешила домой, чтобы снова почувствовать на себе руки Грэм. И даже сейчас ей не верилось в то, какой поворот приобрела ее судьба. Она и не представляла, что может быть настолько счастливой.

Она сняла джип с ручного тормоза и, улыбаясь, поехала к дому.

* * *

Анна тихо вошла в музыкальную комнату. Еще на подходе к двери, она точно знала, что играет Грэм. Грэм считала Шейлу очень талантливым музыкантом, но Анна всегда безошибочно определяла, кто из них играет. В игре Грэм невообразимо сочетались сила и грация, это был ее почерк, полное отражение ее самой. Анна узнавала каденцию и вибрацию ее музыки точно так же, как узнавала ее голос и ласки.

Она просто стояла и смотрела за ее игрой через комнату. Грэм была в движении, ее внутренняя энергия трансформировалась в звук и музыка лилась из-под ее рук. От этого зрелища у Анны до сих пор захватывало дух и пробуждалось желание.