Анна стояла словно вкопанная, в то время как Лорен смотрела на нее в ожидании реакции.

Конечно, ей должно было быть приятно, что Лорен доверила ей столь важный проект, и она бы блестяще с этим справилась. Но боже, только не Ярдли!

Ее ступор уступил место панике.

– Я не могу, – наконец прошептала она.

Лорен посмотрела на нее в изумлении.

– Что значит, не можешь? Это из-за диплома? Мне казалось, ты почти закончила.

– Нет, – Анна изо всех сил старалась сохранять спокойствие. – Я буду работать, где захочешь. Где угодно, но только не в Ярдли.

– Но Анна, Ярдли – мой главный объект. Ты нужна мне там!

Пытаясь собраться с мыслями, Анна провела по лицу дрожащей рукой. Одно лишь упоминание о Ярдли вызвало море воспоминаний и нестерпимую боль. Боже, что она будет делать, если ей придется увидеть Грэм? Это невозможно! Этого нельзя допустить!

– Анна, мы друзья. Скажи мне откровенно, в чем дело. – Лорен аккуратно взяла Анну за руку, ее беспокойство было искренним. Анна дрожала.

Анна повернулась к ней, ее отчаяние было очень заметным. Лорен еще никогда не видела такой боли, и ее сердце сжалось от сострадания.

– Расскажи мне, милая.

– Я не могу вернуться в Ярдли, – дрожащим голосом, наконец, сказала Анна.

– Почему?

– Грэм, – начала Анна, едва решившись произнести ее имя. – Я не могу ее видеть. Не могу. – Она умоляюще посмотрела на Лорен. – Пожалуйста, не проси меня, Лорен. Это убьет меня.

Лорен долго на нее смотрела, кусочки пазла медленно собирались в единую картинку. Она знала, что Анна жила в Ярдли, но не придавала этому значения. Теперь она понимала причины отстраненности и депрессии Анны.

– Грэм Ярдли – известный композитор, – мягко сказала Лорен, – это и есть женщина, которую ты любишь?

Пытаясь сдержать подступившие слезы, Анна закрыла глаза.

– Да, – сдавленно вымолвила она, отворачиваясь от подруги и пытаясь обрести самообладание.

Она почувствовала нежную руку на своем плече, услышала, как мягкий голос шепчет ее имя, и упала в объятия, которые ждали ее. Лорен нежно ее обнимала, давая возможность выплеснуть эмоции и не говоря, что все в порядке, когда было очевидно, что это не так.

Наконец Анна отстранилась.

– Прости, – смущенно сказала она. – Я сама не ожидала от себя такой реакции. Когда я о ней не думаю, я вроде бы справляюсь. Ты застала меня врасплох таким предложением.

Лорен сделала глубокий вдох.

– Анна, ты всегда была откровенна со мной, и я хочу, чтобы ты знала, что ты не безразлична мне. Я больше не хочу видеть, как ты страдаешь, и признаю, что не только из альтруистичных соображений. Не стану притворяться, что хотела бы от тебя больше, чем просто дружбы, но речь сейчас не об этом. Я вижу, что твои страдания разрушают тебя. Ты должна перестать жить воспоминаниями. Отпусти ее и живи своей жизнью. Возможно, работа над этим проектом поможет тебе исцелиться.

Анна засмеялась почти истерическим смехом:

– Излечиться? Лорен, нельзя вылечить то, что уже мертво, а именно такая я внутри. Мертвая. Я пытаюсь лишь как-то прожить день за днем. А если я увижу Грэм, я просто не выдержу! Она не то, от чего так просто отказаться! Каждая моя клетка пропитана ею. Ты не представляешь, что для меня значит – быть рядом с ней!

Лорен вздрогнула от правды в словах Анны. Ей было нелегко слышать о страсти Анны к другой женщине, но, тем не менее, ее голос был добрым, когда она сказала: – Тебе не придется с ней видеться, ее там нет.

Анна схватилась за край стола, у нее закружилась голова.

– О боже, с ней что-то случилось? С ней все в порядке?

– Насколько я знаю, да. По словам Дэвида Норкросса с осени в Ярдли никто не живет, но если нам понадобится доступ в дом, он выдаст нам ключи. – Увидев панику на лице Анны, она добавила: – Это все, что мне известно.

Анна попыталась успокоиться.

– Я не готова сейчас принять решение, Лорен. Дай мне несколько дней, пожалуйста.

Лорен кивнула, неохотно принимая тот факт, что сердце Анны все еще безраздельно принадлежало другой женщине. Невзирая на испытываемое разочарование, Лорен была другом Анне и должна была позволить ей самой принять решение.

– Буду ждать твоего ответа до конца следующей недели, – заключила она.

* * *

В ту ночь Анне снились Ярдли и Грэм. Надвигался шторм, как тот, что сломал платан. Она была в саду, тучи быстро сгущались у нее над головой. Обернувшись к морю, она увидела Грэм. Она стояла на краю утеса, едва удерживая равновесие. В темноте она казалась до невозможности худой, ее в любую минуту могло сдуть порывом ветра и унести в бездонное море.

Анна кричала ей, но ветер возвращал слова обратно. Она должна дойти до нее!

– Грэм, я иду! – кричала она. – Я иду, дорогая!

Задыхаясь от страха, она силилась сделать шаг, но могла лишь с ужасом наблюдать, как ветер и волны окутывают Грэм.

– Не-е-ет! – закричала она в ночь и проснулась. Она лежала мокрая от пота и задыхалась, на ее лице были слезы. После этого сна чувство потери стало ощущаться еще сильнее.

– О боже, Грэм, – прошептала она в темноту, – я так люблю тебя.

* * *

Анна медленно ехала в Ярдли Мэнор, ее сердце учащенно билось. Ярдли выглядел заброшенным, темным и даже зловещим. Ставни были закрыты, а незащищенные от ветра обломки валялись на проходе и площадке перед домом.

Она припарковала джип за домом перед входом на кухню и направилась к морю. Остановившись у сломанного платана, она подумала о том, как тот несчастный случай подтолкнул Грэм в ее объятия.

О боже, она думала, что попала в рай. Как же она ошибалась?!

Анна еще долго стояла и смотрела на море, картинки мелькали у нее перед глазами, будто кадры на экране. Она вспомнила, как выглядела Грэм в день их первой встречи в библиотеке, бледная и строгая, но такая упрямая и гордая! Казалось, она любила ее уже тогда. Она вспоминала, как медленно росла в ней любовь, как постепенно она узнавала нежную, измученную душу Грэм. Когда она вспомнила, как прекрасна Грэм во время игры, и как изумительна ее музыка, она расплакалась. Все еще слыша музыку, она вспоминала, как они занимались любовью. Она отчаянно хотела прикоснуться к Грэм и почувствовать на себе ее руки.

Глядя, как волны разбиваются о скалы, неистовствуя в своем порыве, она почувствовала опустошение и, будто очнувшись ото сна, поняла, что больше не может так жить. Она почувствовала странный холод в сердце, и новую решимость. С каждым вдохом в ней росла злость, вытесняя из ее сердца боль, и вместе с ней пришло решение навсегда покончить с этой пыткой.

Повернувшись, Анна начала взбираться обратно по тропинке и в этот момент она, наконец, почувствовала, как у нее в душе зарождается надежда.