Просветленные маги принялись взывать людей образумиться, но было слишком поздно. Ко всему бесы, демоны и прочая нечисть отличались поразительной хитростью и проворством. Вскоре оказалось, что ими руководит единый адский разум, тогда как на земле каждый человек был сам за себя. Маги поняли, что если люди будут объединены одной светлой разумной энергией, одним единым Я, одним единым Богом, то они смогут противостоять миру тьмы.

— И что, и что дальше? — подгоняла я замолкшую бабушку.

— Ну что дальше? По сей день на земле ведется эта война. Я не буду с твоего позволения вдаваться во все моменты произведенных магических ритуалов, с помощью которых создавалось мощнейшее оружие для противостояния Аду. Скажу лишь, что в основу главного магического символа христианства легло самое известное на планете жертвоприношение, святое намерение которого, создало небывалой мощи магию. А сильнейшие человеческие эмоции, которые мы испытываем по отношению к силе Христа, дали возможность нам все еще сражаться.

— Значит все эти святые — они маги?

— Да, конечно, они самые сильные маги, которых только знала Земля. Их магическая сила поистине уникальна, она невероятно мощная и действенная. Каждый их лик, изображение, каждое слово с их упоминанием, тут же набирается силой и работает на истребление адского присутствия. По сути своей все молитвы это сильнейшие заклинания, и если в них уверовать всем сердцем, то они безотказно работают.

— Так почему же я не могу пользоваться этой мощнейшей силой, чтоб излечиться?

Здесь моему негодованию не было предела! Она рассказывала мне о мощнейшей магии иконы, намеренно убирая ее от меня.

Бабушка глубоко вздохнула, и я поняла, что тороплюсь злиться.

— Христиане это в первую очередь войны света, понимаешь? Они войны! Повтори, войны!

— Ну, войны… И что?

— А то, что, принимая христианство, человек проходит определенный ритуал посвящения в войны, чтоб сражаться с мрачным миром. Он начинает излучать особое свечение… Помнишь, я тебе когда-то рассказывала, что все на самом деле светится своим светом? — она прикусила губу, как бы вспоминая, когда именно упоминала о свечение людей и предметов.

— Они начинают светиться золотым светом, как и их маги, изображенные на иконах, — вдруг перебила я ее.

Бабушка ошарашенно взглянула на меня.

— Откуда…? Ты видела?

— Да я видела. Могущественный маг христианства, который еще вчера стоял на моей тумбочке светился золотым, а ты светилась зеленым. Кстати, почему?

Она испуганно глянула на меня, пытаясь определить, как много секретов за раз я могу утаить в себе.

— Когда человек начинает излучать свет христианства, то он становиться виден врагам христианства. Когда они его видят, то начинают атаковать. Понимаешь? Ты очень слаба, и я не хочу, чтоб тебя атаковали. Во-первых, ты мне очень дорога. Во-вторых, ты достаточно много знаешь и чувствуешь, чтоб пригодиться им. Когда они это пойму, то постараются завладеть тобой. Если они завладеют тобой, то к твоей болезни добавиться бесноватость. В масштабах нашей семьи — это двойное горе не только потерять твоё тело, но и твой дух… — ее слова неожиданно задрожали, выдавая слезы. — В масштабах войны это тоже плохо, так как добро начнет на какую-то долю проигрывать злу. Этого я тоже не хочу.

— Но почему мы не на войне? Мы же знаем так много, да и можем не меньше? Это как-то неправильно, — героически возмутилась я.

— Как это не на войне? Мы очень даже на войне, весь наш род давным-давно на этой войне, ветераны так сказать. Нас просто не видно, понимаешь? Из-за зеленого свечения мы сливаемся с природой и становимся невидимыми особому вражескому зрению, которое у них отличается от нашего.

— Так мы, получается, партизаны?

Бабушка замерла на минуту, а затем разразилась смехом.

— Да, именно! Мы партизаны, — она снова рассмеялась.

Я надолго задумалась обо всем сказанном, застыв на снегопаде и еще долго слыша, как она посмеивается и повторяет «партизаны, как же это она так точно — мы партизаны!»

— Бабуль, но почему же христианство нас не любит? Мы же, получается, на одной стороне воюем?

— Христианство не может не любить, христианство и есть любовь. Просто они боятся, что бесы завладеют людьми, владеющими в свою очередь магией, и тогда тьма даст перевес. Такое уже не раз случалось, поэтому в этом они очень правы. Стоит лишь вспомнить мою некогда лучшую подругу и ее «Вишневый Пирог».

— Да, я помню. И, исходя из ее опыта, теперь понимаю, почему христианство запрещает гадания!

— Да, все так! Когда-то может я бы и пошла на фронт, но умения демонические усовершенствовались. Они нашли способ пробираться в сознания изначально очень верующих людей. Бесы поняли, что самая большая слабость человеческая — это тщеславие и алчность. Когда мы победим их в себе, то миру тьмы будет уже больше нечего нам предложить.

Вся эта информация, неожиданно свалившаяся на мои плечи, одновременно увлекала и вызывала недоверие.

— А где же доказательства? — аккуратно, пытаясь не обидеть бабушку, спросила я.

— Доказательств масса. Начиная с того, что все религиозные войны начались с возникновения в мифологии бога Яхве.

— И что тут такого?

— А ты видела этого бога? Его изображение? Каким люди его знали? Как его описывали?

— Нет, я не сильна в мифологии, — смущенно ответила я.

— Очень зря, в нашей родовой книге об этом много написано и есть его зарисовка. Принести тебе книгу вместо вязания? — с иронией в голосе, спросила она.

Я кивнула в ответ, и мне стало немного стыдно за себя. Бабушка часто меня упрекала, что я не учусь тем знаниям, которые лежат у меня под носом, и сейчас я как никогда ясно поняла, что это самая распространенная человеческая ошибка — не ценить то, что дается легко, без труда и усилий. Даже не анализируя степень этих знаний, их масштабность и правдивость, я теряла к ним всякий интерес, потому что они были всегда в нашем шкафу, стоило лишь протянуть руку. Моё сердце замирало, только заслышав с экрана телевизора непостижимые теории об истории нашей Земли тогда как самые невероятные знания хранились в моем собственном роду. Многие поколения пытались наиболее правдиво и достоверно отобразить все происходящее вокруг именно для меня, а я им не верила. Я не считала их достаточно авторитетными для себя, а ведь судьба привела меня именно в эту семью, в этот род. Привела не зря, подведя так близко, чтоб я поверила им безоговорочно. Ведь они мои родные и самые близкие, моя кровь, мои гены, моя память, моё прошлое и моё будущее. Они те, кто не может предать, обмануть или ввести в заблуждение. Их намерения чище талой воды, ведь они есть я, а я есть они.

На колени легла увесистая книга, открытая на определенной странице, где среди витиеватой писанины был изображен портрет. Меня бросило в жар от красноречивой картинки. Это существо никак не могло быть даже чрезвычайно далеким родственником человеческой расы. Тогда как множество богов описывались схожими с человеком, кожа бога Яхве имела зеленовато бурый цвет и больше походила на грубую кожу крокодила или варана. Голова этого существа была усыпана небольшими отростками, два из которых хорошо развились и выросли в массивные рога. Его уши отличались увеличенными размерами и свисали, подобно животному. Тяжелые веки покрывали лишенные белков красные глаза с удлиненными черными зрачками, безупречно копирующими устройство зрения рептилий. Я окаменела от удивления и оборвала себя на полуфразе: