— Я запомнила все, что там происходило и собираюсь как можно быстрее записать это! — гордо, словно находя оправдание своим вопросам, возразила я.

— Это хорошо, это хорошо… — насмешливо продолжала она.

— Тогда, почему ты смеешься?

— Это то же самое, если б кошка спросила от кого она произошла. Помогли бы ей в жизни знания о том, что она потомок тигра, к примеру? Животного, который живет в саванне. Если кошка постарается встретиться со своим прародителем, то просто не выживет в его мире. А что дадут ей знания о том, что в мире на самом деле гораздо больше цветов, чем она может увидеть? Эти ответы больше бы запутали ее, чем направили, не так ли?

Я посмотрела на потрясающе красивое звездное небо, где отчетливо виднелась туманность нашего Млечного Пути. Понимая, о чем сейчас говорит бабушка, я все же никак не могла с ней согласиться. Порой я чувствовала внутренний протест ее убедительным заявлениям, но далеко не сразу находила нужный ответ, чтоб тот имел достаточную силу убеждения. Он крылся во мне в виде уверенного чувства, но никак не мог преобразоваться в другую форму — переродиться в слова. Созерцая миллионы и миллиарды звезд, мигающих с высоты, меня вдруг необычно быстро «осенило». Мигом внутреннее чувство переросло в мысль, а мысль вылилась в слова:

— Но если кошка узнает, что в ней есть ДНК царя зверей, то возможно это понимание переведет ее на новый уровень ответственности за свое поведение?

В воздухе повисла немая пауза.

— Что? — вдруг переспросила бабушка.

— Я говорю, если кошка…

— Да, я слышала, — неожиданно перебила она меня, — продолжай.

— Ну, в смысле, если мы произошли от Богов, то в каждом из нас есть частица Бога? А значит, точно зная это, мы обязаны вести себя подобающим образом. Бог заботится о всем живом, он мудр, великодушен, наполнен безусловной любовью. И нам не надо искать Создателей, не надо стараться их увидеть. Необходимо ими становиться, ведь мы это можем, в нас это заложено… Так?

— Так.

Ее односложный ответ был столь непривычен для меня, что я сама замолчала, еще раз вдумываясь в то, что из меня сейчас исходит.

Стояла красивая снежная зима. Я провела весь день со своими друзьями в играх, и уставшая сидела у окна на мягкой кушетке, попивая горячий вечерний чай. Мои руки покалывали изнутри от мороза, но это были больше приятные ощущения, чем раздражающие меня. В наших краях давно уже стемнело, хоть и время было еще «детское». Дедушка смотрел свой телевизор, но для меня снежной зимой любимым видом был вид из окна. Благодаря толстому снежному одеялу, весь обозримый пейзаж заливал теплый сиреневый свет. Волшебство зимы, по сути, и заключалось в этом неповторимом сверкающем одеяле, которым покрывались леса и поля, дороги и дома, неминуемо превращаясь из обычных вещей в волшебные. Мне по-детски казалось, что зимой земля подобна райскому облаку, где не больно, если упадешь. Где не страшно остаться в темноте, и где человек больше никуда не торопится, благодаря высоченным сугробам и обильным снегопадам.

Я, словно завороженная ловила блестящие искры снежных шапок на нашем заборе, которые отсвечивали красивым оранжевым светом от вечернего окна и отдавали его лесу в его глубокое синее царство. Через мгновение послышалось приближающееся шуршание тапочек, и меня кто-то тепло и бережно обнял за плечи. Дедушкина мягкая борода пощекотала висок, и он слегка облокотил свой острый подбородок о мою макушку. Любя поцеловав ее, он присел рядом на табурет, высматривая в окно бабушку, которая еще засветло ушла в дом своей подруги проведать новорожденного.

Несмотря на то, что печка нашего дома постоянно топилась, пол все же оставался холодным на протяжении всей зимы. Высокий фундамент дома вовсе не спасал от холодов сибирской зимы, а лишь помогал остаться не замурованными в ее сугробах. Каждую осень бабушка вязала нам всем толстые шерстяные носки с рисунком по желанию, и мы практически не снимали их всю зиму. Я имела кучу идей и никогда не могла определиться с одной или хотя бы двумя из них. Дедушка же всегда точно знал, какой рисунок хотел на грядущую зиму, и его носки оказывались по итогу самыми красивыми. В этом году они были сродни шапке звездочета и на их темно-синем фоне крупной вязкой красовались яркие желтые звезды, которые постоянно привлекали мой по девичьи завистливый взгляд.

Он закинул одну ноги на другую, перекинув через них газету, на которой тремя огромными буквами было написано НЛО.

— Дедушка, а что такое НЛО? — недолго думая, спросила я.

Но он меня не услышал, продолжая всматриваться в окно. Его гипнотический взгляд буквально заставил меня повернуть голову и взглянуть в эту зимнюю красоту, освещенную сырным кусочком луны и бесконечно ровным снегом. Мой взор пал на уже привычную дорожку, ведущую к нашему дому, обогнул невероятно красивое синее поле и двух снеговиков, которых я сегодня слепила. Дальше была полоса черного леса в крупных серебряных пятнах, а выше полное звезд небо, в котором медленно двигался ярко-красный объект.

Несколько секунд эта точка перемещалась прямо. Затем на какое-то мгновение она остановилась и снова продолжала движение, но уже обратном направлении, лишь слегка изменив свой угол. Открыв от изумления рот и повернувшись к дедушке, я поняла, что все это время он внимательно следил за ней. Он выглядел встревоженно сконцентрированным, впрочем, я так же не видела в своей жизни ничего подобного. Дедушка встал и направился к столу. Сорвав плед со стула и, укутавшись в него, он молча вышел на веранду. Я, набросив свою шубку, последовала за ним. На улице стояла полная тишина, и лишь морозный воздух заставил нас дышать громче обычного и прижаться друг к другу. Мы не слышали от красной точки в небе абсолютно никаких звуков. Объект летал над полем совершенно бесшумно, кажется, не имея ни конкретной цели, ни направления. Дедушка медленно присел на корточки, словно боясь спугнуть птицу или зверя, и произнес:

— Одевай шапку и валенки! Пошли, поглядим поближе!

Уже через пару минут мы вышли из дома и почти бегом ринулись в поле. Ступив в глубокий снег, словно отряд партизан, мы рысью направились к лесу. Уже будучи на середине поля, мы все еще не слышали от красной точки ни единого звука. В ночной тишине звучало лишь далекое шуршание сосен, череда крякающего под ногами снега и наше тяжелое дыхание. Высвободив свою руку из дедушкиной хватки, я плюхнулась спиной в ватный снег и посмотрела в небо. На его лице скользнула совершенно ребяческая улыбка, за которой последовал громкий плюх увесистого тела в тяжелом тулупе. Мы лежали на синей сверкающей мягкой перине, наблюдая за черным небом, в котором загорались миллиарды серебряных звёзд и всего одна красная точка, неугомонно скачущая по небосводу. Она исполняла пируэты, словно вовсе не замечая нас. Красный огонек был одинок, и ничего вокруг не выдавало каких-либо других его очертаний. Сделав еще несколько зигзагов, объект вдруг застыл на месте. Мы переглянулись и взялись за руки, нам двоим на мгновение показалось, что тот, наконец, почувствовал или увидел наше наблюдение. По телу пробежало волнение, когда он завис прямо над нами, как бы отвечая столь пристальному вниманию. Мы же вовсе не понимали, что делать, как действовать, но уже через секунду объект мгновенным скачком оказался у черты леса. Я приподняла голову, чтобы продолжить слежку, как внезапно почувствовала сильную сонливость. Глазные впадины свело болью, а в тело ударил неистовый жар.