я осторожно приблизился к ним на какой-то метр, навел автомат и стал ждать его появления. Спустя минуту краем глаза заметил, как что-то мелькнуло несколько левее за камнем и к своему ужасу в каком-то метре увидел за камнем голову огромной гюрзы — она не могла меня атаковать сразу, так как ее тело все еще находилось между камней. От неожиданности (это невероятно, но за время службы в Средней Азии только в этот момент я впервые столкнулся со змеей) отшатнулся назад и дал очередь из автомата. На стрельбу прибежали бойцы и, увидев мертвую змею, предложили сделать из нее шашлык, для чего стали поднимать большой камень. Но как только два бойца подняли и убрали этот камень, то мы тут же увидели еще один «клубок» несколько меньших размеров — это был самец, который стал поднимать голову. Короткая очередь из моего автомата прибавила нам пищи. Как оказалось, самка была длиной около трех метров, а самец — около полутора метров и их мяса хватило нам «на зуб» лишь попробовать «змеятинки»: нашлись бойцы, которые не хуже профессиональных поваров из Китая или Вьетнама разделали нашу добычу, и уже через час мы лакомились змеиным шашлычком.

Тем не менее змеи продовольственной проблемы не решили, «борта» к нам все не прилетали, и голод продолжал нас «доставать» — мы как первобытные дикари постоянно рыскали в поисках что бы съесть. (И огромный волосатый паук, которого верный Пятница предлагал отведать своему хозяину Робинзону Крузо в одноименном кинофильме, уже не казался таким уж отвратительным.) И тут как-то после бессонной ночи, сопровождавшейся «сработками» сигнальных мин и автоматными очередями, я проснулся от сводящего с ума аромата жаренного мяса. Быстренько ополоснувшись, пошел «на запах» и увидел, как Славик Сидорович с жизнерадостным выражением лица «колдует» над мясом. «Сейчас мяско жареное и пареное будет», — радостно сообщил он. На мой вопрос: «Откуда мясо?» — последовал ответ: «Само пришло». Это несколько успокоило меня — значит «мясо» нарвалось на «сигналку» и было расстреляно вместо «духа». Но меня насторожил невнятный ответ на мой вопрос: баран это или корова? Поэтому я решил докопаться до истины и, обследуя место для бытовых отходов, офигел, встретившись с остекленевшими печальными глазами… ишака! Это была ослятина! Местные обычаи есть ее категорически запрещают, поскольку какие-то ее ферменты якобы вызывают безумие (правда это или нет, но в Азии ослятину никто не ест, а за попытку выдать ее за говядину доходило до смертоубийства). И хотя я очень соскучился по жаренному мясу и шашлыку, а мои рецепторы обоняния под влиянием витавших запахов просто издевались надо мною, но есть ослятину я не стал.

Обосновавшись на горе в Джомарджи-Боло, мы полагали, что будем там сидеть до конца операции, однако судьба приготовили нам еще одно серьезное испытание.

22 мая нашу заставу десантировали в горах над кишлаком Ванд, что в 20 км восточнее района Джомарджи-Боло, с целью блокирования ущелья. Десантирование нашей ДШПЗ прошло без единого выстрела. А под вечер Виктор Нарочный поставил мне задачу: во главе группы из пяти человек с наступлением сумерек скрытно спуститься в ущелье и перекрыть его для недопущения скрытого выхода душманов из блокированного кишлака. В состав моей группы вошли: Константин Соколов, Николай Герасимов, Юрий Демидов и Нурулло Курбонов. Мы были уже опытными бойцами и двигались с дистанцией в 5–7 шагов друг за другом с тем, чтобы сразу всем не попасть под одну автоматную очередь. Около 20 часов, когда мы спустились метров на 100 от нашей основной площадки, вдруг с противоположного склона по нам ударили вражеские снайперы: фонтанчик от пули возник прямо возле носка моей левой ноги, а затем донеслось эхо частых одиночных выстрелов. На наше счастье, все вражеские пули легли в промежутках между нами. Дальнейшие мои действия были «на автомате»: увидев впереди в метрах тридцати одиночную позицию из камней и крикнув: «Вперед!», я бросился к ней. За мною последовали Коля Герасимов и Костя Соколов, а Юра Демидов с Нурулло Курбоновым залегли за небольшими камнями выше нас. Потом, анализируя свои действия, мы убедились, что это решение было самым верным: если бы мы побежали назад, то нас бы перестреляли как куропаток.

Именно здесь я испытал то настоящее «дыхание» смерти, которое заставило меня по-настоящему ценить жизнь. Пули впивались рядом в камни одна за другой. Одна из них ударила в камень бруствера нашей позиции прямо перед моим лицом и его мелкие осколки больно впились в лицо, другая — пробила мне куртку, флягу и «чиркнула» по коже на левом боку, третья ударила в землю возле колена. Меня охватил ужас неизбежной смерти в ожидании, что следующая пуля сейчас ударит уже точно и все — тебе конец. А поскольку за камнями нам удавалось укрывать только головы и грудь, а все остальное было в пределах досягаемости вражеских пуль, то затем возник страх другого рода: не дай Бог пуля попадет в мое «мужское хозяйство». И смех, и грех: я снял каску с головы и стал прикрывать ею свою «главную ценность», даже не подумав, что каска способна выдержать только небольшие осколки. Думаю, что то же самое переживали и мои бойцы. Как выяснилось позже, под пулями «духов» ползали и оставшиеся десантники на нашей основной верхней площадке.

Ситуацию спас Юра Демидов, который открыл огонь из пулемета ПК по предполагаемым местам укрытия снайперов, чем отвлек на себя их внимание и дал минуту времени, позволившую нам прийти в себя. К сожалению, за это он заплатил своим ранением — вражеская пуля попала ему в ногу под колено. Несмотря на это, он продолжал стрелять, отвлекая на себя внимание и огонь противника. Начали стрелять и мы, что сразу же придало нам уверенности. Мы безуспешно пытались определить, откуда бьет враг, но было еще светло и вспышки выстрелов заметить было невозможно. Тем не менее, внимательно вслушиваясь в звуки вражеских выстрелов, я заметил, что при сосредоточении слуха в одном конкретном направлении слышен только сухой щелчок выстрела, в то время как в остальных — слышны были выстрелы с эхом. Это и позволило нам определить приблизительное местонахождение позиции противника, что позволило нам успешно укрываться от его выстрелов. В какой-то миг мы услышали вскрик нашего переводчика Нурулло Курбонова, который в этот момент был ранен в руку, но помочь мы ему не могли — при той плотности снайперского огня добежать до него вверх в гору по открытой местности, не получив пулю, шансов практически не было. Громко переговариваясь с ним, мы выяснили