характер его ранения, наличие перевязочного пакета и попросили его потерпеть каких-то 15–20 минут до наступления темноты. Но спустя несколько минут после очередного выстрела Нурулло вновь вскрикнул и, схватившись за голову, неожиданно поднялся и бросился бежать вверх в направлении нашей верхней площадки. Как оказалось, одна из пуль попала в камень, за которым укрывался Нурулло, и отлетевший от него кусок ударил его в голову, а дальше все произошло под влиянием стресса. В сложившихся условиях это было самым верным — после того как пулемет Демидова умолк, вражеские снайперы сосредоточили огонь на Курбонове и, рано или поздно, одна из их пуль «достала» бы его.

Наконец-то где-то к 21.30 начало быстро темнеть, и мы по вспышкам выстрелов засекли позицию вражеских снайперов. Голосом я сообщил на верхнюю площадку об обнаружении вражеской позиции и «трассерами» указал ее местонахождение. Далее произошло самое удивительное: командир нашего противотанкового взвода Юра Гудаль первым же выстрелом из «сапога» (СПГ-9) «вогнал» гранату прямо в амбразуру огневой точки бандитов. Утром мы там обнаружили три трупа с автоматом АК-47, чехословацкой 10-зарядной малокалиберной винтовкой (!) и английским «буром». И вот эти три мятежника полтора часа принуждали ползать по земле и чувствовать себя зайцами пятьдесят хорошо вооруженных и опытных десантников. Это и есть настоящая война в горах!

Когда все было закончено и мы стали приходить в себя, я неожиданно рассмеялся. Ребята с удивлением стали спрашивать о причине смеха. И тогда я рассказал им о том, как пришлось прикрывать каской свое «мужское хозяйство», что вызвало смех и у них. Вот так на войне бывает: несколько минут назад был страх и ужас, а затем — здоровый смех!

Благодаря этому испытанию мы усвоили другую науку: внезапно попав в засаду, нужно укрыться и взять под контроль свой страх. Для этого следует сделать один-два выстрела, что сразу же придаст уверенности и отгонит его. А затем уже, придя в себя окончательно, следует определить местонахождение противника, проанализировать ситуацию и начать вести бой. Требуется на это буквально 20–30 секунд.

На следующий день мы с Николаем Герасимовым и Константином Соколовым сфотографировались на память о своем чудесном спасении на том месте, где укрывались от пуль снайперов и которое чуть было не стало для нас «роковым». Также на память у меня остался спальный мешок, который был прошит пятью или шестью бандитскими пулями — видимо, они приняли его за лежащего десантника и весьма прицельно вели по нему стрельбу, что тоже нас спасло. Так я с ним и ездил на операции вплоть до вывода войск из Афганистана, считая его счастливым.

В последующие дни мы осуществляли прочесывание местности и вели засадные действия в районе ущелья Ванд, задержав порядка полутора десятков местных жителей по признакам причастности к бандитской или бандпособнической деятельности. Все они были переданы разведчикам 66-го Хорогского погранотряда и сотрудникам ХАД для фильтрации. Также имели место две-три небольшие перестрелки в горах с мятежниками, огонь которых нам ущерба не нанес. Наша стрельба душманам также явного вреда не нанесла — оценивая ее результаты, мои десантники в шутку докладывали: «Стрелял не точно — был напуган!»

А еще во время боевых действий в горах мы получили весьма запоминающиеся впечатления от нашего превращения в мулов (есть такое животное на Востоке, специально выращиваемое для перевозки тяжелых грузов). Вот и нас Родина вырастила — каждый из нас на себе нес вещмешок с трехдневным запасом продовольствия, цинком патронов, 5–6 ручными гранатами, сигнальными ракетами, ОЗК, противогазом, «мыльно-рыльными» предметами личной гигиены и много еще с чем. Это все дополнялось спальником, валенками и зачастую бронежилетом весом 7 кг. А еще приходилось нести тяжелое групповое оружие со станками: АГС-17 «Пламя» и СПГ-9 и 82-мм минометы, ящики с боеприпасами, гранатами и продуктами — весь запас на подразделение, который позволит самостоятельно вести бои с противником в отрыве от основных сил в течение нескольких суток. Это все распределялось между всеми десантниками в зависимости от физических способностей и выносливости каждого. Впрочем, выносливый или не выносливый, а груз нести во время многокилометровых переходов по горам нужно! Как результат, общий вес «полезного» груза (и личного, и «общественного») достигал 50–60 кг на каждого десантника. Ярким примером этого является забавный случай, произошедший в 1986 году во время десантной операции в горах Куфаба со связистом 2-й ДШПЗ Керкинской ДШМГ младшим сержантом Василием Бесовым. Это был невысокого роста, коренастый, кряжистый, очень крепкого телосложения 20-летний парень, которому во время многокилометрового перехода по горам пришлось взвалить на себя, помимо своего «рундука» с личными запасами, две радиостанции, сложенное в походное положение антенно-мачтовое устройство и нести весь этот груз общим весом около 70 кг — практически столько, сколько он весил сам. И вот в середине пути десантники невдалеке заприметили ишака, который каким-то образом отбился от хозяина и мирно пощипывал травку. Они радостно бросились к нему и тут же мобилизовали его на службу в ДШМГ в роли вьючного животного. Василий с радостью бросился перегружать на нового «десантника» свой груз. Животина восприняла изменение в своем положении весьма спокойно, но когда ее слегка пнули командой «Вперед» — сделала пару шагов, ноги ее задрожали и она упала «на четыре кости». Сколько не пинали десантники ишака — сил подняться у него не было. (Впрочем, возможно, ишак был скрытым бандпособником.) В конечном счете пришлось Василию с тоской и злыми словами в адрес ишака-саботажника вновь взваливать часть груза на себя, чтобы тот смог нести хотя бы его часть. Вот такие «прелести» испытывали все наши десантники во время каждой операции.

Ну а наша «Памирская эпопея», напрочь отбившая у меня желание к горному туризму, закончилась 31 мая, когда нашу НДШПЗ сняли в Союз и вернули сначала на «Артходжу». Таковы мои впечатления о высокогорье Памира, из-за которых меня туда абсолютно не тянет.

6. Год 1985-й. Новые боевые операции. Самое тяжелое испытание в жизни офицера

В начале июня 1985 года мы без потерь вернулись на «Артходжу» и сразу же включились в проведение мелких боевых операций. А 26 июля началась масштабная отрядная операция против бандформирований Кори Амира (ДИРА), Мавляви Джабора и Файзрахмона (ИОА) в зоне Ходжагарского и Дашти-Арчинского улусвольств. Первоначально целью данной операции было освобождение захваченных бандглаварем Файзрахмоном двух оперативных сотрудников Ходжагарского отдела ХАД капитана Хаятуллы и старшего лейтенанта Шовали, а затем возмездие за их казнь. Эти сотрудники установили негласный контакт с подчиненным Файзрахмону бандглаварем Мавляви Джабором и склонили его к подписанию с органами госвласти (ОГВ) ДРА протокола о прекращении вооруженной борьбы — была