– Что там, Максим? – поинтересовался старший торговец Василий Пермяков, заметив, что я что-то рассматриваю.

– Вот и доказательство, что тати тут бывают. Обломок ножа, – подошёл я к нему. – Кто-то под удар топора попал или под меч.

– Может, просто нож кто сломал и выбросил обломок? – предположил торговец, сам явно не веря своим словам. Железо тут дорогое, никто в здравом уме его не выкинет, лучше кузнецу как лом продать.

– Пойду прогуляюсь вокруг лагеря, осмотрюсь, может, следы какие найду, – положив руки на рукояти обеих шашек, сказал я, внимательно осматривая стоявшие стеной деревья вокруг лагеря.

– Ты только не задерживайся, кулеш вот-вот будет готов, да и твоё судно вывести из затона нужно первым, вход перегородило, нам мимо него не пройти.

– Я быстро.

Вокруг стоянки рос хороший старый лес, с высокими и стройными соснами, хвойный дух так и витал по лагерю, дышалось очень легко. След чужих я нашёл быстро. Отметил, где лагерь лучше всего просматривается, осмотрел первое место – пусто, следы есть, но старые, направился ко второму и – хопа, сегодняшний след. Нога, обутая в поршни сорок последнего размера. Двигался между деревьев, зорко поглядывая по сторонам, со стороны нашего лагеря были слышны только звонкие голоса молодцов из команд торговцев, как вдруг спинным мозгом, или пятой точкой почувствовал опасность и прыжком с перекатом ушёл в сторону. С треском, сверху сосны на меня спрыгнул неизвестный с ножом в руке. От удара его ног о землю, кажется, даже земля ходуном пошла. Мельком посмотрев на ноги неизвестного, тот был одет в плохо сшитую одежду из шкур, штаны обычные, из холстины, но старые, на голове шапка из лисы, а также поршни на ногах, но вот размеры обувки явно не соответствовали тому следу, что я видел, значит, точно есть второй, и, возможно, не один.

Вскочив на ноги, я мгновенно выхватил обе шашки и одной отвёл удар копья появившегося третьего татя, потому как второй, тот самый с гигантским размером ног, заходил с правого бока с русским мечом в руках. Дорогим и хорошим оружием, которое тати явно взяли на крови русского дружинника. Да и копьё, что держал в руках третий, не деревенская поделка. Длинное хищное лезвие в полметра длиной с крестовиной и метровое древко – оружие боевое, дорогое. Думаю, там же его взяли, где и меч.

Отведя удар копья в сторону, я сам кольнул остриём второй шашки в горло бандиту, тут же развернулся и, сделав быстрый шаг в сторону, пропуская молча бегущего на меня с занесённым мечом гигантонога, полоснул ему по шее обратным ударом, после чего рванул за первым татем, что спрыгнул с дерева. Тот с усмешкой наблюдал, как его напарники атакуют меня, но почти сразу усмешка сползла, и мы устроили гонки. Куда тот бежал, я выяснил не сразу, минуты три мы в догонялки играли, и тот вперёд не уходил, и я не отставал, пока мы, переметнувшись через овраг, не выбежали на полянку, где был лагерь татей. Примерно с полтора десятка их тут было.

– Бойся! Бойся! – орал преследуемый мной тать. – Он один, один!

Крик немного запоздал, тати напряглись при нашем появлении, у них ещё и часовой орал, но что-либо сделать не успели, я пробежал через весь лагерь, рубя всех, кто был на расстоянии кончиков моих сабель. Шесть бандитов лишились жизни. Сообразив, что тать, которого я преследовал, может сбежать, на ходу воткнул в землю саблю и, выхватив метательный нож, кинул его. Тот вошёл в спину бандита по самую рукоятку. Сделав несколько заплетающихся шагов, тать рухнул в заросли крапивы, а я, развернувшись, бросился на ближайших воров, рубя направо и налево. Меня отрезали от сабли, воткнутой в землю, двое татей, так что пока не добраться до неё.

Заметив, что один из бандитов ухватил её за рукоять и тянет на себя, я заорал:

– Не смей! Не твоё!

Одна рука была свободна, поэтому, выхватив револьвер, я выстрелил по очереди в тех двух, что со мной бились, остальные только подбегали, а потом в вора, что мою саблю хотел умыкнуть. Почти сразу пришлось стрелять в бандитов, которые, испугавшись выстрелов, стали разбегаться в разные стороны. Как только барабан опустел, я сунул оружие обратно в кобуру и, на бегу подхватив свою саблю из рук мёртвого татя, стал догонять и рубить остальных бандитов.

Полторы минуты схватки – и бандиты лежат. В основном с колото-рублеными ранами, у некоторых огнестрельные, но трое были ранены, но живы. Я даже перевязку сделал и связал их. В лагере был хабар, кто-то же должен его нести.

Быстро пробежавшись, я стал изучать трофеи. Торопился, не без этого, торговцы – люди степенные, но долго ждать не будут, весь кулеш без меня съедят и уйдут. Отобрав всё самое ценное, я стал пытать одного татя, тщедушного, малахольного на вид, их быстрее сломать получается, и тот выдал тайник главаря, который погиб. Действительно нашёл его в дупле, в узелочке, даже золотые вещи были. Нагрузив бандитов хабаром так, что те шли шатаясь, да я и сам был нагружен, мы двинули к месту первого боя. Там я подобрал меч и боевую сулицу, с гигантонога снял ножны, расписные, явно от этого меча, и, обыскал тела, забирая тощие кошели и ощупывая пояса. У второго татя что-то было. Проверять – что, оставил на потом, только пояс снял.

Разогнувшись, задумчиво осмотрел дерево, где сидел первый тать. Меня удивило, что тот был вооружён одним ножом, боевым, но всё же. На толстой ветке дерева была приделана сидушка-дощечка, наверное, оттуда открывался отличный вид на наш лагерь. На ветке висел арбалет и судок с болтами. Вот оно что, первый арбалетчиком был. Странно, что он своим основным оружием не воспользовался. Видимо, хотел сверху спрыгнуть и меня живым взять, это логично и подходит к моей версии. А если в ногу или руку ранишь, я крик подниму, вот тот и решил прыгать на меня сверху, массой своей дух вышибить из тела, чтобы я сопротивления не оказал. Идея хороша, но исполнение топорное.

Торговцы уже нетерпение выказывали, сворачивая лагерь, когда показался я, шёл слева от тяжелогружёной процессии. Тат, замыкающий колонну, был заметно слаб, повязка намокла от крови, но он упорно шагал, ойкая, когда я ему зад колол остриём сулицы, и неся два узла и комплект оружия, собранного в лагере. Копьё и меч я нёс сам, за арбалетом потом сбегаю, сниму с дерева. Оружие хорошее, стоит прилично, но мне без надобности, у меня в арсенале и получше экземпляры есть и подороже.

Наше появление вызвало резкое оживление в лагере, а когда бандиты с облегчением сбросили груз, на вопрос Василия я ответил:

– Тати. За нашим лагерем наблюдали. Один меня на свой лагерь вывел. Трое уйти смогли, бегают быстро, остальных побил, этих живьём взял.

– Да что с ними думать, живота лишить, – сразу же выкрикнул звероподобный кормчий одного из ушкуев, лицо которого разрезал старый шрам. Метка от таких же татей. Кормчий тогда брата потерял.

Остальные сразу же поддержали его гулом одобрения. С моего согласия торговцы и их команды поступили просто: камни на шею каждому – и в воду. Только бульки были. Вот такая казнь. Быстро тут с этим делом. Когда последний бандит ушёл под воду, я поймал за рукав мальчишку лет пятнадцати, сына одного кормчего, и отправил его с приятелем за арбалетом. Те быстро вернулись и передали мне оружие. Василию я сказал, что в лагере бандитов ещё много чего осталось. Если хотят, могут сходить, след мы туда протоптали заметный, идти недалеко. Василий и второй торговец взяли часть команды и ушли. Вернулись через час, когда я на лодке уже всё перевёз на свой баркас и на борту сортировал трофеи, раскладывая их по местам хранения. Меч был отличный, но на продажу, он мне ни к чему, а вот сулица была куда интереснее, на самом деле ни к копью, ни к сулице это оружие явно не относилось, я применял близкие аналогии, больше всего оно похоже на протазан, однако и им не являлось. Семьдесят сантиметров длины лезвие в семь сантиметров ширины, заточенное с обеих сторон, кончик лезвия заострён. Крестовина удобная, крепкая, можно принять удар меча, древко очень крепкое и хорошо вытертое руками за долгое применение. Были видны следы ударов по нему, видимо, не раз воину, что владел этим оружием, приходилось вести бой. Мне понравилось, я даже потренировался с ним. Практически боевой шест, но с возможностью вести бой с мечником, а то и не одним. Оружие так и мелькало у меня в руках. Решено, оставляю.