Снова закашлявшись, выхаркнув сгустки крови, я стал хрипеть, кровь наполняла лёгкие. Оперения стрелы не было, наверное, обломили, выдернуть вряд ли получилось, да то ли неудачно, то ли сама она при попадании натворила много бед, но умирал я страшно, никому такого не пожелаю, хотя нет, есть кому предложить через такое пройти, пока наконец мой молодой организм не подвёл и сердце не остановилось. Последнее, что я почувствовал, – как викинги, обступившие меня, вкладывают в руки шашки, их шершавые рукояти я не мог не узнать.

Почти сразу я очнулся, в голове звон, в боку боль, расплывается, натуральная, и фоном, но быстро исчезая, боль от раны, нанесённой татарской стрелой. Видимо, фантомная, так как я был цел и снова молод, сразу это понял, как только открыл глаза. Когда я перестал трясти головой, то замер, удивлённо тараща глаза и рассматривая знакомую обстановку квартиры Жаклин. Даже не обратил внимания, как знакомый бык щупал пульс у девушки, а по её остановившемуся взгляду я снова понял, что она мертва. Перестарались. Вскочив на ноги, я шумно вздохнул и, ещё раз осмотревшись, уже повеселевшим взглядом, пробормотал:

– И всего то, чтобы вернуться, мне нужно было лишь умереть… Кто ж знал.

– Шеф, что-то мне взгляд этого парня не нравится, – насторожился боксёр, озадаченно рассматривая меня. – Очень не нравится, не хороший он.

– Да-а… – протянул тот задумчиво, рассматривая меня. – Не припомню, чтобы у него часы были на руке и явно серебряная цепочка с перстнем на шее.

– Точно не было, – подтвердил боксёр.

Не обращая внимания на то, как холёный рассматривал меня, я взял со столика заколку девушки и встал в боевую стойку. Та длинной была, стальной, как стилет – отличное оружие в тесной комнате. Навыки были все при мне, у троицы шансов не было, я это знал, поэтому позволил, чтобы по моим губам скользнула презрительная усмешка, и я произнёс:

– Тебя, урод туповатый, я сразу убью, а вот вы двое умрёте не быстро. Я хочу посмотреть, умеете ли вы летать с семнадцатого этажа. Око за око, твари…