Она только обновит воспоминания о том поцелуе!

Она только…

Обоих накрыло жарким туманом, в котором остались лишь прикосновения. И если Монти был тем, кто разжег огонь, то Белка пылала в его руках, не переставая, не давая ему остыть. Девушка ненадолго опомнилась, когда обнаружила, что на обоих почти не осталось одежды. Монтегю с упоением ласкал ее груди, а она сквозь брюки держала его за яйца и почти пищала от восторга от их объема и ощутимой тяжести. Возникшее было негодование растворилось в движении его губ. Монтегю нежно дразнил ее тело, покусывая, касаясь кончиком языка голубоватых венок, видимых на коже. Белке казалось, она превратилась в пластичный сгусток наслаждения, покорный мужчине не по необходимости, а из-за удовольствия. Впервые в жизни ей нравилось исследовать чужое тело самой, щупать, трогать. Повторяя за Монти, она куснула землянина в основание шеи, и его хриплый стон доставил удовольствие обоим. Полузакрыв глаза, он вновь откинул голову на матрас, оставляя незащищенным горло. Белка тут же прикусила бьющуюся под кожей вену. В следующее мгновение Монти подхватил ее на руки, рванулся, поднимаясь, уложил девушку на кровать и навис над ней на вытянутых руках. Без тепла и крепости его тела она почувствовала себя неуютно. Захотелось вернуть его – как угодно, чем угодно. Оплести руками и ногами, притянуть к себе, втиснуть в себя…

– Я… держу… слово… – прохрипел землянин, глядя на Белку совершенно шальными от желания глазами и упираясь ей в бедро рвущим ткань брюк членом. – И сейчас уйду…

«Нет! Не уходи!» – воскликнула она про себя. Невозможно – быть так близко и вновь остаться в одиночестве!

Однако прошлый опыт намертво запечатал рот, хотя ни стыда, ни раздражения она не чувствовала. Ласкать самой – вот единственный ответ, который она могла дать.

– Если ты попросишь, я останусь, – чуть более осмысленно произнес Монти, – но мне нужно знать, что ты этого хочешь!

Мгновение девушка смотрела на него, и он видел муку в серых глазах. А затем она прикрыла веки. И не открывала до тех пор, пока не хлопнула дверь, а обнаженную кожу не тронул шустрый сквозняк.

Тяжело дыша, Белка села и натянула на себя одеяло. Планида Спасителя, как ей справиться с собой? Монти – огонь, играющий с мотыльками. А она, Изабелла Лакрими, не мотылек, нет! И никогда им не была!

* * *

Дорога полого поднималась на холм. Наверху, под раскидистыми кронами, уже виднелась плоская крыша какого-то строения.

Изабелла отвернулась от окна и наткнулась на равнодушный взгляд зеленых глаз. Она ответила на него не менее равнодушно и сделала вид, что дремлет. Экипаж мягко потряхивало, в открытые окна веяло ветром, полным ароматом неизвестных цветов.

– Добро пожаловать! – раздался спустя какое-то время голос Монти. – Проходите на террасу, располагайтесь, где удобно. Я сейчас принесу нам выпить.

Дом оказался небольшой виллой, утопающей в цветущем кустарнике. С покрытых круглыми листьями веток свисали восковые бутоны – бледно-желтые, с оранжевой каймой по краю лепестков. Нежно-зеленый окрас листьев только подчеркивал радостный, канареечный цвет стен здания, смотревшегося так гармонично, будто оно выросло тут вместе с кустами. Изабелла оглядывалась, тщательно скрывая удивление. В таком месте комфортно проводить время одному или с кем-то близким… А есть ли у Монти кто-то близкий?

Она дала себе мысленный подзатыльник и шагнула на террасу, огороженную белыми перилами.

Каменный пол покрывали фриммские шелковые ковры – на Земле каждый из них стоил бы целое состояние! На низких диванах полагалось не столько сидеть, сколько полулежать, а массивные кресла, стоящие рядом с резными столиками, казались очень удобными.

Сразу под террасой начинался крутой обрыв. Джей облокотился на парапет, разглядывая раскинувшийся с холма вид на город и окрестности. Рианон остановился рядом с ним.

– А все-таки она красивая, моя земля! – сказал он, заложив руки за спину и покачавшись с мыска на пятку.

– Есть повод сомневаться? – уточнил тайерхог, тоже выходя на террасу.

Пока остальные любовались видами, он успел осмотреть дом.

Вернулся Монти со столиком на колесиках, заставленным легкими закусками, фруктами и целым рядом бутылок.

– Я за бармена, а бар у меня хороший, – улыбнулся он, – заказывайте!

– Предлагаю после легкого фриммского вина перейти к тяжелому ассортименту! – сверкнул глазами Уоллер, останавливаясь у столика. – Ух ты! Чего здесь только нет!

– Изабелла? – Монтегю посмотрел на нее.

– Коньяк, – коротко ответила она, поднимаясь с уютного дивана, чтобы подойти и принять тонкостенный пузатый бокал, который едва разместился в ее маленькой руке. На свет напиток казался тягучим, а его цвету позавидовал бы и старый янтарь.

– Уолли? – между тем уточнил Монти.

– Я еще думаю! – последовал незамедлительный ответ.

Землянин посмотрел на ТаТерона:

– Рианон, как вы относитесь к земным винам? Рекомендую Шеваль Блан урожая сорок седьмого. Вам, как ценителю тонких винных букетов, наверняка покажется необычным и интересным сочетание ароматов шоколада, кофе и кожи, которым славится этот напиток!

– Ваше гостеприимство неоценимо, господин Монтегю! – фриммец тоже подошел к столику, чтобы разглядеть бутылку.

– Зовите меня Монти и давайте перейдем на «ты», – предложил землянин.

– С удовольствием, Монти! – церемонно поклонился Риан.

Изабелла отошла к Анджею, согревая бокал в ладонях и не сомневаясь, что коньяк из бара Монтегю будет великолепен. Но… с некоторых пор прошлое горчило в любом ее напитке.

– Джей, и почему мне кажется, что твои вкусы не изменились? – спросил землянин. – Тайшельский рутан с соком ови в пропорции один к двум?

– Ты прав, – улыбнулся, оборачиваясь, командор. – Но сок ови…

– …Должен быть только комнатной температуры! – Уоллер схватился за голову. – Джей, ты убиваешь мое чувство раздолбайства. Монти, мне – неразбавленный виски! Любой температуры, можно даже вскипевший!

Фон Рок только головой покачал. Подойдя к землянину, взял свой напиток, который тот ловко смешал в высоком стакане, и, сев на диван, достал трансир. Изабелла устроилась рядом, разглядывая изображение выпускников Фартума, которое он снова открыл. Нет никакого сомнения в том, что синеглазый – будущий император Парфилий. Но тайшелец, что стоит за ним, тоже кажется знакомым!

Она отставила бокал и ткнула в него пальцем.

– Джей, увеличь это изображение, пожалуйста.

Породистое лицо. Серые глаза, которые могут принадлежать шуту или убийце. Человек с подобным выражением во взгляде должен обладать своеобразным чувством юмора, но на него можно положиться, потому что такие, как он, верны до последнего!

«Это – особый случай, маленький, но очень особый!»