– Госпожа ассара, вы их балуете. Зачем обещаете свободный выбор? Как может необученный маг понять, к чему именно у него есть склонность? Выбор всегда был делом наставника. Что значит, должно нравиться? Маг должен приносить пользу государству, а нравится или нет – дело десятое. Да, личная заинтересованность учитывается, но в первую очередь обращается внимание на способности. Вы же не станете отрицать, что глупо учить магии воздуха того, у кого нет доступа к воздушной стихии?

Юля злилась, ругалась, пыталась продавливать свободу выбора для студенток. Процесс шел со скрипом, но шел.

– Расскажешь, что за нелепые слухи ходят о тебе по дворцу? – спросил Третий. Они уединились в пустом классе, и Юля подозревала, что аудитория была выбрана не случайно, потому как его высочество внезапно решил заняться ходьбой: от двери до окна, выглянуть наружу, нахмуриться, снова прошагать до двери, вернуться.

Юля тоже посмотрела в окно, понимающе улыбнулась – ее девочки устроились на лужайке – они недавно выбили себе право проводить медитации на открытом воздухе, и Юля их активно в этом поддержала.

– С ней все хорошо. Она много тренируется и прекрасно контролирует свой дар, – мягко произнесла Юля, проникшись сочувствием к высочеству.

Софрана редко говорила о Харте, но один раз ей удалось вызвать девушку на откровенный разговор.

– Понимаешь, он такой…

Мечтательный взгляд. Восхищенный вздох. Влюбленность явно не прошла со временем, переродившись в серьезное чувство.

– А я?

Грустное лицо. Скорбь. Упрямо сжатые губы.

– Пламя и то с трудом контролирую. Нет, я должна стать достойной его. Добиться хотя бы уважения. Вот тогда, если он не передумает, я приму его предложение.

И теперь, глядя на курсирующего по классу Харту, Юля сомневалась, что его высочество так уж рад решению Софраны стать лучшей.

Третий повернулся, сделал крайне удивленное лицо, проговорил недовольно:

– Мне казалось, я спрашивал о другом.

– Некоторым вопросам не нужно быть озвученными, – пожала плечами Юля. Пусть обманывает птичник, но не ее.

Харт отвлекся от окна, окинул Юлю тяжелым взглядом, произнес:

– А я вот, пожалуй, свои задам. Что за идея о благосклонности огня к Четвертому и его наследнику? И не только огня, но и воды? Это правда, что вода дала тебе некий артефакт? И его мощь настолько сильна, что может утопить весь Асмас? А еще…

– Стоп! – Юля подняла руки.

– Хватит, – попросила. Призналась: – Честно, я тут ни при чем. Но ты знаешь Матерей… У некоторых такая буйная фантазия.

Харт поморщился.

– Зная тебя, я не уверен, что дело лишь в фантазии. Покажешь артефакт?

Юля вспомнила слова Первого, помотала головой. Взгляд Третьего сделался пронизывающе острым.

– Та-а-ак, – протянул он со зловещей интонацией, от которой у Юли мурашки побежали по коже и сделалось нехорошо, – а ведь это заговор. Ты уже должна была изучить меру ответственности за посягательство на целостность власти. Напомнить?

И лицо такое серьезное, а в глубине глаз насмешка.

– Знаешь, чего мне не хватает на Асмасе? – разозлилась Юля. – Неприкосновенности частной жизни. Есть вещи, которыми я не хочу делиться с властью.

– Например, артефактом способным затопить Асмас? – вскинул брови Третий.

– Например, артефактом, который создан лично для меня и который могу активировать только я. И, если я захочу затопить Асмас, так уж и быть, я поставлю тебя в известность.

Третий неодобрительно покачал головой. Во взгляде читалось все, что его высочество думает об упрямстве ассары.

– Не знаю, что ты скрываешь, – произнес он после паузы, – но я все равно докопаюсь до истины. Видишь ли, госпожа ассара, моя служба должна четко знать истину, чтобы подать ее в выгодном короне свете, а не нести дрова на пожар, когда там требуется вода.

С главным по сплетням в Асмасе Юля рассталась, оставшись верной своим принципам: меньше знающих – меньше болтающих. Харт откланялся, проворчав, что Четвертый дает слишком много свободы жене. И сказано это было с легкой ноткой зависти.

– Юлия Андреевна, – в коридоре ее настиг вопль главного целителя академии. Юля споткнулась, выругалась – потеряла бдительность и вон она кара – несется к ней на всех парах, а на лице прямо-таки крокодилья улыбка, аж в дрожь бросает.

– Надеюсь, вы нашли время на посещение целительской? В вашем положении осмотр должен быть регулярным, желательно ежедневным.

Ну да. Она тут единственная беременная, а мальчикам надо практиковаться. В город не наездишься, да и на пару тысяч жителей не разгуляешься с подопытным материалом. Опять же местные нервно реагируют на толпу практикантов в кабинете.

А как там поживает его величество с обещанным целителем? Долго ей бегать от врачебной помощи?

– Прошу прощения, но вы же знаете, сколько у меня дел с женским факультетом. Вот разберусь – и обязательно к вам. Клянусь.

Главное – лицо почестнее, прямой взгляд и извинительная улыбка.

Мужчина посмотрел с подозрением, нахмурился, покачал головой:

– Я вынужден буду обратиться к его высочеству. Ваше здоровье – его ответственность.

– Обращайтесь, – безмятежно улыбнулась Юля. Хорошо кидаться такими словами, зная, что муж целиком на ее стороне.

А на следующий день к ним в апартаменты постучали.

– Входите, – пригласила Юля. Был уже вечер. После тяжелого дня гудели ноги. Еще и пришлось разбираться с притязаниями курсанта старшего курса на одну из девочек. Молодец утверждал, что их энергия имеет стопроцентную совместимость, а сама девица неоднократно оказывала ему знаки внимания. Сначала Юля честно выслушала обе стороны, чувствуя себя то ли свахой, то ли мировым судьей. Поняла, что хочет дать парню по роже, а девчонку встряхнуть за шиворот, чтобы та перестала краснеть и мямлить, и послала бы уже наглеца в верном направлении.

– Семья ее сговорила, – пришла на помощь Софрана, – огнем клянусь, так и было. Решили, что раз дочь в академии, так можно и здесь жениха найти.

– Понятно, – скрипнула зубами Юля. А ведь Третий предупреждал, что родственники не угомонятся. Пусть доступа на территорию им не было, но можно ведь действовать и по-другому.

– Он тебе нравится? – спросила прямо у студентки.

– Не знаю, – потупилась та.

Юля мысленно досчитала до десяти, сдерживаясь, чтобы не сорваться и не наорать. И плевать на то, что девица