Я приехал на вокзал Ватерлоо минут за двадцать до отхода поезда. Я уже заказал номер в своём любимом отеле и столик в ресторане, который может похвастаться тем, что его нет в туристических путеводителях. Я купил два билета в первый класс и стоял под часами, как мы договорились. Сьюзи опоздала всего на пару минут, и её объятие при встрече было явным шагом вперёд — его можно было расшифровать почти как «Мечтаю сорвать с тебя одежду».

Мы держались за руки, пока в окне мелькал английский пейзаж. Как только мы оказались во Франции — меня страшно раздражает, что на французской стороне поезда всегда идут быстрее, — я наклонился и поцеловал её.

Она непринуждённо болтала о своей работе в Нью-Йорке, о выставках, которые нельзя пропустить, и подготовила меня к тому, что мне предстоит увидеть на выставке Пикассо.

— Карандашный портрет его отца, сидящего на стуле, который он написал, когда ему было всего шестнадцать лет, стал предвестником всех его гениальных работ.

Она говорила о Пикассо и его творчестве с такой страстью, какой не найдёшь ни в одной книге по искусству. Когда поезд остановился на вокзале Гар дю Норд, я схватил наши сумки и быстро выскочил из поезда, чтобы оказаться среди первых в очереди на такси.

По дороге в гостиницу Сьюзи всё время смотрела по сторонам, как школьница, впервые попавшая за границу. Помню, я подумал, что она ведёт себя странно для человека, который много путешествует.

Когда такси подъехало к гостинице, я сказал ей, что сам мечтаю быть владельцем подобного заведения — уютного, но без изысков, а уровень обслуживания — выше всяческих похвал. У англичан такие гостиницы — редкость.

— А владелец, Альберт, — просто сокровище.

— С нетерпением жду встречи с ним, — сказала она, и в эту минуту такси остановилось у входа.

Альберт, как я и думал, ждал нас на улице. Я бы тоже встречал его у дверей, если бы он приехал на выходные в Лондон с красивой женщиной.

— Мы оставили для вас ваш обычный номер, мистер Романелли, — сообщил он. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не подмигнуть мне.

Сьюзи шагнула вперёд и в упор посмотрела на Альберта.

— А где будет мой номер?

Он улыбнулся ей и не моргнув глазом ответил:

— Полагаю, мадам будет удобно в соседнем номере.

— Ценю вашу заботу, Альберт, — заявила она, — но я предпочла бы занять номер на другом этаже.

На этот раз Альберт растерялся, правда, быстро оправился и потребовал журнал регистрации. Он несколько минут изучал записи, потом сказал:

— У нас есть свободный номер с видом на парк. Он находится прямо под номером мистера Романелли.

Он щёлкнул пальцами и вручил два ключа коридорному, который вертелся поблизости.

— Номер пятьсот семьдесят четыре для мадам и апартаменты Наполеона для мсье.

Коридорный придержал для нас дверь лифта и, как только мы вошли внутрь, нажал кнопки с цифрами «5» и «6». Когда двери открылись на пятом этаже, Сьюзи сказала с улыбкой:

— Встретимся в фойе около восьми?

Я молча кивнул, так как мама не говорила мне, как вести себя в подобной ситуации.

Я достал из сумки вещи, принял душ и завалился на огромную двуспальную кровать. По телевизору шёл чёрно-белый французский фильм. Я так увлёкся сюжетом и уже вот-вот собирался узнать, кто же всё-таки утопил женщину в ванне, когда случайно взглянул на часы. Они показывали без десяти восемь, а я всё ещё не был одет.

Я чертыхнулся, быстро натянул на себя какую-то одежду и, даже не посмотревшись в зеркало, выбежал за дверь. Интересно, кто же всё-таки убийца? Я вскочил в лифт и, когда двери открылись на первом этаже, чертыхнулся снова, потому что Сьюзи уже ждала меня в фойе.

Должен признать, что, увидев её в этом длинном чёрном платье с элегантным разрезом, приоткрывавшем стройное бедро при каждом шаге, я готов был её простить.

В такси по дороге в ресторан она без умолку хвалила свой номер и восхищалась вышколенным персоналом.

За ужином — хочу заметить, еда была восхитительной — она говорила о своей работе в Нью-Йорке и вслух размышляла, вернётся ли когда-нибудь в Лондон. Я старался выглядеть заинтересованным.

Когда я оплатил счёт, она взяла меня за руку и предложила в такой приятный вечер пройтись до гостиницы пешком — тем более, по её словам, она слишком много съела. Она сжала мою руку, и я подумал, что, может быть, всё-таки…

Она не отпускала мою руку до самой гостиницы. Когда мы вошли в вестибюль, коридорный бросился к лифту и открыл перед нами двери.

— Будьте любезны, какой этаж? — спросил он.

— Пятый, — твёрдо ответила Сьюзи.

— Шестой, — вынужден был сказать я.

Сьюзи повернулась и поцеловала меня в щёку. В этот момент двери открылись.

— Я навсегда запомню этот день, — сказала она и вышла.

Я тоже, хотел сказать я, но промолчал. У себя в номере я лежал без сна, пытаясь понять, что всё это значит. Я понимал, что я всего лишь пешка в крупной игре; но кто, в конечном счёте, уберёт меня с доски — слон или конь?

Не помню, когда я заснул, но проснулся около шести. Я вскочил с кровати и с удовольствием отметил, что «Фигаро» уже подсунули под дверь. Я проглотил её от корки до корки и узнал все последние французские скандалы — причём ни одного сексуального, хотел бы добавить, — потом отложил газету в сторону и отправился в душ.

Вниз я спустился около восьми и нашёл Сьюзи в ресторане. Она сидела за угловым столиком, потягивая апельсиновый сок. Одета она была убийственно, и, хотя жертвой явно был не я, мне сильнее, чем прежде, захотелось выяснить, кто же он.

Я опустился на стул напротив неё, и так как никто из нас не произнёс ни слова, другие посетители, вероятно, решили, что мы давно женаты.

— Надеюсь, ты хорошо спала, — наконец нарушил молчание я.

— Да, спасибо, Тони, — ответила Сьюзи. — А ты? — с невинным видом поинтересовалась она.

Я мог придумать сотню ответов, но понимал, что в таком случае никогда не узнаю правды.

— В котором часу ты хотела бы пойти на выставку? — осведомился я.

— В десять, — решительно заявила она и добавила: — Если тебя это устраивает.

— Вполне. — Я взглянул на часы. — Я закажу такси примерно на девять тридцать.

— Встретимся в фойе. — От её слов мы ещё больше стали похожи на семейную пару.

После завтрака я вернулся в номер и стал собирать вещи. Потом позвонил Альберту и сказал, что мы вряд ли останемся ещё на одну ночь.

— Мне очень жаль, мсье, — проговорил он. — Надеюсь только, это не…

— Нет, Альберт, уверяю вас, тут нет вашей вины. Если когда-нибудь я узнаю, кто в этом виноват, я немедленно дам вам знать. Кстати, мне понадобится такси в девять тридцать. Мы поедем в Музей д'Орсе.