жизни, что противоречит советским идеалам человека.

Утихомирились бури революционных лон.

Подёрнулась тиной советская мешанина.

И вылезло

из-за спины РСФСР

мурло

мещанина.

«О дряни», В. Маяковский

Что значит слово «мещанин». Истинное значение

Исторически термин сначала использовали по отношению к польским гражданам, что было связано с образованием Мещанской слободы и других мест проживания военнопленных из Польского государства. Для обозначения горожан в русском языке на тот момент уже было слово «посадский».

С лёгкой руки Екатерины II «мещанин» постепенно вытеснил «посадского», когда императрица предложила выделить средний класс горожан:

«В городах обитают мещане, которые упражняются в ремёслах, торговле, в художествах и науках».

Слово было заимствовано из польского языка, в котором существительное miasto («город») — родственник русского слова «место». К нему добавили суффикс и получили слово со значением «горожанин», «житель города».

Почему «сидеть в печёнкАХ», если печень у нас одна?

«У меня это уже в печёнках сидит!», — говорим мы со злостью о том, что давно надоело и вызывает недовольство. А почему в «печёнках», если печень у нас одна? И почему проблема решила поселиться именно в этом органе, а не в каком-либо другом?

Лидия Савельева в учебнике «Лингвоэкология» пишет, что сейчас мы воспринимаем печень как место сосредоточения негативных эмоций («в печёнках сидит»), а сердце — и положительных, и отрицательных (сравните: «в сердцах» и «друг сердечный»).

Но так было не всегда.

Если копнуть глубже и поднять этимологию, то «сердце» тесно связано со словами «сердитый», «сердиться», в то время как близкими родственниками «печени» приходятся «печься (о ком-то)», «опека», «попечение».

У древних славян было слово «пека», что означало «забота», то, что «печёт», «палит душу». «Печаль» и «опека» — слова из той же оперы. Вы скажете, при чем тут внутренний орган? Всему есть объяснение. По словам Л. В. Успенского, в представлении наших далеких предков она являлась «внутренностью, потрохой для запеканья».

Из этого следует, что когда-то у «сердца» и «печени» был только один психологический смысл: «древний славянин любил печенью, а гневался сердцем».

В пользу этой версии говорит и другая популярная гипотеза. На Руси печень считали вместилищем жизненной силы, поэтому «сидеть в печёнках» означало «отравлять жизнь», «мешать жизни».

Почему «в печёнках», если печень одна?

Теперь отвечаем на главный вопрос: почему «в печёнках», если печень у человека одна? Не могли же предки иметь такое анатомическое заблуждение.

И правда, не могли.

Словом «печенки» во множественном числе в разговорной речи называют «внутренности вообще, нутро»: «От тряски печёнки болят», «Продрог, до самых печёнок».

Поэтому получается, что «сидеть в печёнках» — это не только о печени, но и о внутренних органах вообще. А так как их много, то и слово логическим путём обретает множественное число.

«Извольте-с». Что означала буква «-с» в конце слов?

Когда молодой Онегин отказался от традиции добавлять «-с» в знак вежливости и почтения, старожилы обиделись:

Все дружбу прекратили с ним.

«Сосед наш неуч; сумасбродит;

<…>Он дамам к ручке не подходит;

Все да да нет; не скажет да-с

Иль нет-с». Таков был общий глас.

Они и не знали, что юному дворянину не пристало использовать «словоерс» (он же словоерик и словоер). Потому как в столичных салонах словоерс из показателя вежливости уже превратился в признак самоунижения. Но об этом позже.

Что такое словоерс

Любопытно, что словоерс сам стал «жертвой» своих принципов: к нему тоже приросла «с», которой нет иного логического объяснения. Причудливая конструкция получила имя от «слово» + «ер» + «съ».

Здесь «слово» — название буквы «с» в старославянской азбуке, а «ер» (он же «ъ») — следствие привычки писать этот знак в конце слов. Ну и «съ» — тот самый словоерс.

Мода на окончание родилась в XIX веке, а память о нём заботливо сохранила литература тех лет. Однако значение словоерса к концу столетия изменилось: из почтительности оно переросло в самоунижение. В наши дни его можно встретить только как иронию или при цитировании русской классики.

Почему самоунижение?

По задумке добавлять «-с» стоило при обращении к лицу с более высоким чином и статусом. В знак глубокого уважения.

Но некоторые настолько увлекались подобострастием и желанием услужить, что словоерс начал ассоциироваться с людьми мелкими, недостойными уважения и внимания. Дворянин Онегин позволить себе такой ассоциации не мог.

Это интересно:

На словоерсе была построена ирония в последней неоконченной повести Лермонтова «Штосс». Штосс — это фамилия хозяина пустой квартиры, в которой поселяется некий художник Лугин. Квартира пуста, а хозяина жилец никогда не видел.

Однако каждую ночь к художнику приходит старец, изображённый на висящем здесь портрете. Вроде как привидение. И несколько месяцев они играют в карты, из-за чего Лугин проигрывает все деньги и начинает продавать имущество.

Лермонтов предполагал добавить такой диалог:

— Да кто же ты, ради бога?

— Что-с? — отвечал старичок, примаргивая одним глазом.

— Штосс! — повторил в ужасе Лугин.

К сожалению, концовки этой истории мы никогда не узнаем…

Что на самом деле означала «-с»?

У лингвистов этот способ образования слов называется контракцией или стяжением.

Сначала «государь» стал «сударем», потом от него ушла концовка — осталось «су». Затем махнула на всё рукой буква «у», и «с» пришлось томиться в гордом одиночестве.

Поэтому «-с» — это всё, что осталось от многократного сокращения слова «государь». Напомню, что «государь» обозначает не только монарха: «милостивый государь» — устаревшая форма вежливого обращения.

Ну-с, как вам история?

Истинный смысл слова «неглиже»

«Входит Настасья Ивановна, облаченная в глубокий неглиже» (Салтыков-Щедрин). Или вот ещё: «Извините, я в фартуке и неглиже» (Чехов). Речь явно не о шествовании голышом по комнате, вам не кажется?

Что такое «неглиже»

Использование слова «неглиже» впервые было зафиксировано во Франции в 1756 году. Тогда оно имело значение «женский длинный струящийся, обычно прозрачный, халат». Слово происходит от французского négligé — небрежное.

В тяжёлых кринолиновых платьях не очень-то походишь сутки напролёт, поэтому женщины спасались неформальными видами одежды.

Лёгкие платья без кринолина и тяжёлого корсета получили имя «неглиже».

Корсаж такого платья шили в форме мужского жилета, а сверху надевали карако — разновидность женского фрака.

Такое облачение не годилось для придворного туалета: свету общества по-прежнему подавай широкий кринолин и зашнурованный корсет, в котором невозможно дышать.

Но вне двора и