– Вам позвонил конгрессмен?

– Это не имеет значения. Делай, как тебе сказано.

У Даны тяжело застучало в правом виске. Хьюберт никогда не говорил с ней в таком тоне, она никогда не слышала, чтобы он впадал в истерику. Значит, конгрессмен или кто-то еще очень круто обошелся с Хьюбертом.

– Я не хотела доставить вам неприятности.

– Не сомневаюсь, что не хотела. А теперь полный назад, и немедленно. Я не хочу ссориться с тобой, Дана. Я знаю, какая ты упрямая, это хорошее качество для работы. Но на этот раз вопрос не обсуждается. Забудь о работе и постарайся хорошо отдохнуть. Идет?

– Да, конечно, Хьюберт.

– О’кей, скоро увидимся. – И с этими словами он повесил трубку.

Теперь Дана заметно дрожала, в животе все скрутилось в тугой узел. Но дело не в страхе, а в волнении, охватившем ее. Когда у нее бывала такого рода реакция, она знала, что будет что-то грандиозное.

Очевидно, у конгрессмена есть что скрывать, помимо семейной тайны. Внезапно ей до безумия захотелось узнать, что именно. Материал об этом человеке может вызвать взрыв. Поскольку она не может расспросить Кроуфорда, она обратится к другому источнику – Янси.

Так или иначе она вытащит это из него.

– Нет, я не могу сегодня вечером.

– Почему?

Янси боролся с желанием наклониться и стукнуться головой о стол. Но голос его оставался спокойным.

– Если бы ты видела мой стол, Вида Лу, ты бы не спрашивала.

– Тогда позволь мне приехать и помочь тебе его очистить.

Янси заставил себя засмеяться.

– Я даже не знаю, с чего начать.

– Когда я тебя увижу?

Он уловил жесткие нотки в ее голосе, хотя она очень усердно старалась скрыть их.

– Хорошо, на следующей неделе собрание комитета, а после него потолкуем.

– Я не это имею в виду, и ты знаешь.

Он сменил тему разговора:

– Между прочим, ты взяла свои деньги из кассы?

– Нет, – ответила она резко.

Он не обратил внимания на тон и продолжил:

– Тогда возьми. И как можно скорее.

– О, ради Бога! Какие пустяки! Но если тебе станет легче от этого, можешь их мне вернуть открыто.

– Открыто?

– Конечно. Ты не забыл, что у нас будет вечеринка для особо важной персоны в зале заседаний, на которой будет представлена модель больницы?

– Да, забыл.

– Вот видишь, как я нужна тебе, – сказала Вида Лу, придавая интимную теплоту своему голосу.

– Ты всем нам нужна. Ты мозг нашего проекта.

Она помолчала.

– У тебя есть кто-то еще, Янси?

Внезапно ему пришла в голову мысль о Дане Бивенс.

– Нет, Вида Лу, – солгал он. – Нет.

– Приятно слышать.

– Поговорим об этом позже, хорошо?

Она тихо засмеялась.

– Мы займемся более приятным делом, чем просто поговорим.

«Все обошлось, осторожней, Грейнджер, – предупредил он себя, вспомнив о разговоре с Броди. – Не говори того, о чем пожалеешь. Еще будет случай высказаться, но не сейчас».

Он услышал короткие гудки и бросил трубку на рычаг. Он не мог даже подумать о том, чтобы прикоснуться к ней еще раз. О нет!

Янси вышел к машине. Через некоторое время он въехал на маленькую стоянку перед гостиницей, в которой поселилась Дана Бивенс. Сумерки сгущались быстро, но он сумел разглядеть деревья, окружающие старый дом, выстроенный в колониальном стиле. Гостиница была похожа на дом, в котором он вырос.

Янси вышел из машины. Может быть, сейчас, увидев ее, он останется спокойным и равнодушным, будь он проклят! Так или иначе ему придется дать ей интервью, и пусть она уезжает отсюда поскорее.

Каждый ее день, проведенный в Шарлотсвилле, грозит ему опасностью. Эти две женщины сведут его с ума! Сейчас он предпочел бы иметь дело даже с Видой Лу, которая для него не более чем источник раздражения, а Дана Бивенс – бомба замедленного действия.

Паркуясь рядом с ее машиной, он понял, что Дана дома. Встретившая Янси в холле миссис Балч направила его в комнату Даны. Он постучал в дверь.

– Входите, – разрешила она хрипловатым голосом.

Открывая дверь, он так стиснул челюсти, что ему показалось – он едва ли сможет разомкнуть их когда-нибудь.

– Вы! – выдохнула Дана.

Он не понял, действительно ли она сказала это громко, во весь голос, или шепотом. Не это главное, главное – он не мог ответить. Он онемел еще и от другого – увидев ее с растрепанными, непричесанными волосами, с дикими глазами, в шортах и в топике, он почувствовал, как у него загорелась кровь.

– Что…

– Что я здесь делаю? Это вы хотите спросить?

Она облизала нижнюю губу, и та влажно заблестела.

– Да.

– Я думал, вы хотели взять у меня интервью. – Он разволновался, как идиот.

– Да. – Она деланно рассмеялась.

– Ну?

– Ну и что?

– Давайте займемся делом.

– Каким?

– Будем говорить.

Она не двигалась.

– Руководите, это ваш последний шанс.

– Но… я не понимаю.

Он запустил руки себе в волосы.

– Я тоже, но давайте приступим к делу.

Проклятие! У нее так дрожали руки, что она не могла застегнуть слаксы. Еще раз посмотрелась в зеркало. Волосы… Даже смешно надеяться, что они в порядке. Они, конечно же, стояли дыбом, как и все в ней.

Волнение и удивление – вот что она сейчас испытывала. Он так хорош, но это не должно ее интересовать. Однако что можно поделать с собой? Его рубашка обтягивала торс, а ноги казались бесконечными в тугих джинсах.

Дана вдруг вспомнила, как хорошо было дотронуться до его мускулистых бедер…

Она выскочила из ванной. Нет, не может она упустить этот шанс, она должна узнать все. Она не собиралась тратить попусту ни единой секунды на нежелательные чувства к этому незнакомому мужчине.

– Незачем было переодеваться, – заметил он, когда Дана вернулась в комнату.

От его пристального взгляда она почувствовала себя неуютно. Она знала, о чем он думает: об их первом горячем обжигающем поцелуе. Эта мысль витала в воздухе, дразнила, мучила.

Но то была счастливая случайность, подобное никогда не повторится, напомнила она себе, чувствуя, как самообладание возвращается к ней.