Галвестон, Техас

Зима 1982 года

Риз Корбетт полной грудью вдохнул холодный влажный воздух и ускорил шаг. Назойливые мысли, из-за которых он долго не мог заснуть, отступили, оставив после себя лишь боль и горечь.

Если бы только Кэти разрешила ему забрать Джейсона… Нет, сейчас он не может позволить себе думать о них. Но не думать об этом он тоже не мог.

Он вспомнил слова своего старого друга и главного врача больницы:

— Риз, на тебя слишком много всего свалилось. До сих пор я молчал, но теперь твои проблемы явно мешают работе. Ты хирург, и от тебя зависят жизни людей, не забывай об этом.

— Пойми, Эмори, мне просто нужно еще немного времени. Кэти уже почти…

— Нет, Риз, я принял решение. Отправляйся в отпуск, арендуй бунгало на пляже, отдыхай, лови рыбу, занимайся спортом. Считай, что у тебя нет выбора».

Риз пошел быстрее, внушая себе, что сможет справиться со своими проблемами. Он наслаждался вкусом соленого воздуха и благословенным покоем, которое дарило ему одиночество.

Она оказалась перед ним прежде, чем он смог это осознать. Если бы он продолжал идти вперед, они бы неизбежно столкнулись. Он непроизвольно шагнул в сторону и посмотрел на красивую молодую женщину, так неожиданно появившуюся на пути. Но прежде чем обратить внимание на лицо, его взгляд остановился на округлой груди, которая поднималась и опускалась в такт грациозным движениям.

Неожиданно, почувствовав неловкость, он резко поднял голову и попытался привести мысли в порядок. Их взгляды на мгновение встретились, и Риз утонул в карих с поволокой глазах, которые в сочетании с изящным овалом лица и чувственным печальным ртом делали незнакомку воплощением совершенства.

Его появление застигло ее врасплох. Они одновременно остановились, и теперь уже нельзя было сделать вид, что они не заметили друг друга. Она едва заметно кивнула, равнодушно скользнув по нему взглядом.

— Доброе утро, — сказал Риз.

Легкая улыбка тронула его губы, но он решил, не задерживаясь пройти мимо. Что-то подсказывало ему, что даже обычное вежливое приветствие может нарушить то хрупкое равновесие, в котором она сейчас пребывает. Он долго смотрел вслед удаляющейся по пустынному пляжу одинокой фигуре. Она казалась такой несчастной…

Он месил ногами зыбкий песок, а мысли его вновь и вновь возвращались к этой женщине. Было в ней что-то такое, что затронуло тайные струны в его душе. Может быть, ее беззащитность? Или очевидное желание избежать встречи? Эта незнакомка не оставила его равнодушным.

Более того, он поймал себя на мысли, что испытывает к ней жалость! К человеку, который наверняка не нуждается в его сочувствие! Он презрительно хмыкнул. Она, скорее всего, счастлива с каким-нибудь дюжим парнем и парой розовощеких детишек, и все они сейчас с нетерпением дожидаются ее в бунгало.

В любом случае не стоит придавать этой встрече большого значения. Нет никакой необходимости переживать из-за предполагаемых неприятностей кого бы то ни было, даже если этот кто-то — самое прекрасное создание из всех, кого он встречал в жизни.

Глубоко вздохнув, он резко развернулся и, уныло опустив плечи, направился в обратный путь к своему одинокому, пустому жилищу.

Резкий соленый ветер хлестнул Мерил по лицу, когда она на рассвете вышла из дома. Дрожа от холода, она плотнее запахнула куртку, чтобы не дать ветру пробраться внутрь.

Прошло два года после смерти Элиота, и вот, наконец она вновь приехала сюда. Ей следовало давно избавиться от бунгало, но что-то ее останавливало. Ей казалось, что только здесь, вдали от неусыпного надзора своей сестры Морганы и других «доброжелателей», она может всласть насладиться своим одиночеством и воспоминаниями.

Она сидела на ступеньке крыльца, обхватив колени руками. Настроение, как всегда, было мрачным и подавленным. После смерти мужа жизнь потеряла для нее всякий смысл, она привыкла к одиночеству, и оно уже не тяготило ее. Она отгородилась от мира глухой стеной, сквозь которую не могли пробиться даже самые близкие ей люди. Впрочем, в последнее время она стала замечать, что стена эта начала разваливаться. Она понимала, что необходимо встряхнуться, найти свое место в жизни, научиться принимать решения. Но как?

Даже в свои тридцать три года она все еще надеялась на лучшее. Если бы она могла родить ребенка, которого так хотел Элиот! Прожив с ней пятнадцать лет, он так и не простил ее. Да и сама она не простила себя.

В последний день перед поездкой Моргана выговаривала ей:

— Черт возьми, Мерил, сколько можно мучить себя? Элиота больше нет, и ни ты, ни кто-либо другой не в силах вернуть его. Боже мой, ты отдала ему лучшие годы своей жизни и при этом была фактически рабыней.

— Прекрати, Моргана! — закричала она. — Я не позволю тебе говорить об Элиоте в таком тоне! — Она была готова расплакаться. — В конце концов, он был моим мужем, и с этим надо считаться.

— Чушь! — прошипела Моргана. — Это все тетя София, и ты это прекрасно знаешь. Слава Богу, хотя бы у одной из нас хватило ума не обращать внимания на ее проповеди. «Место жены в доме, рядом с мужем, она обязана выполнять его приказания», — передразнила Моргана. — Боже упаси!

— Что же мне делать? — причитала Мерил, крепко обхватив себя руками. — Мне так одиноко…

— Я скажу, дорогая сестричка, что тебе делать. Выкинуть из головы прошлое и начать думать о будущем. Когда ты последний раз подходила к зеркалу? Только посмотри, на кого ты похожа! — Она пересекла комнату и крепко прижала Мерил к себе. — Тебе не кажется, что достаточно мучиться из-за того, что ты не родила ему ребенка?

— О, Моргана, — плакала Мерил, — если бы я любила его, по-настоящему любила, все могло бы быть по-другому!

— Смотри на вещи трезво. Не твоя вина, что у него был рак. Два года ты ухаживала за ним. Ты сделала все, что могла, Мерил, и никто не мог бы сделать больше.

— Как ты можешь быть такой черствой?

Глаза Морганы превратились в кусочки льда.

— Ради Бога, Мерил, кто-то же должен говорить тебе правду!

Устав от грустных мыслей, Мерил решила заняться утренней разминкой. Делая наклоны вправо-влево, она иронически улыбалась. Надо быть сумасшедшей, чтобы вылезти из теплой постели и при четырех градусах выше нуля пробежать целую милю! Но в последнее время именно эти долгие физические упражнения спасали ее от депрессии.

Мерил сделала несколько наклонов и приседаний, стараясь не думать ни о чем. Наконец дурное настроение покинуло ее, и она отправилась в долгое путешествие по пустынному пляжу.

Потом она увидела его. Он шел прямо на нее. Сейчас они поравняются, и придется поддерживать беседу. Мерил на мгновение зажмурилась, надеясь, что он исчезнет. Но когда она снова открыла глаза, ничего не изменилось. Все то же унылое утро, и красивый незнакомец двигался ей навстречу.