Виштальский даже позавидовал им. Рыцари никогда ни в чем не сомневались, они не знали интеллигентских рефлексий, не переживали за судьбу своих жертв. Для них всё было ясно, они всегда были готовы убивать именем короля и любую опасность встречали с улыбкой, без трепета. Рыцари переговаривались:

– Когг уже выбрал себе ведуницу!

– Ты думаешь?

– А то! Да ты глянь, как у него усы шевелятся!

– Ха-ха-ха! Когг, эй!

– Чего тебе?

– Ты на какую глаз положил? Вон на ту, черненькую?

– На светленькую!

– А вдруг откажет?

– Я ее еще спрашивать буду!

– Подтянись! Ити-Ло, врежь тому рыжему!

– Шипит, зараза… На-ка, откушай, смазка для меча!

– Еще раз цвиркнешь, сволочь, все свои зубы выплюнешь! Понял?!

После полудня пленников завели за частокол большого военного лагеря, где ровными рядами стояли палатки.

– Снимай колдунов! – раздался зычный голос. Трапперов и сочувствующих сгрузили, бросая прямо на землю. Измученные люди кое-как садились, прислоняясь друг к другу спинами, чтобы не упасть. Давид, когда ему развязали руки, спрыгнул сам. Ноги у него подкосились, он рухнул на колени, но встал – медленно, делая одно движение за другим. Тело начинало слушаться.

– Влипли, да? – услыхал Давид знакомый голос и обернулся.

Зесс сидел в пыли, вытянув ноги, и хрипло дышал, утирая ладонью пот со лба и размазывая грязь по лицу.

– Ничего, – оскалился Виштальский, – отлипнем!

Рыцари быстро выстроились, затем из-за их спин показался пожилой, но неслабый дядька с кривым мечом в щедро иззолоченных ножнах. Его черный плащ был богато расшит серебряными позументами. Это был комит, то бишь граф.

– Ваше великославие! – грянул младший магистр. – Заблудшие пойманы и доставлены!

Благосклонно кивнув, комит обратил лицо к трапперам.

– Слушайте меня, вы, заблудшие, – проговорил он брюзгливо. – Его высокородие приказал всех вас казнить, но Большой Жрец был милостив. Можете сами выбрать свою судьбу. Слушайте все! Или вы становитесь в ряды слуг короля, или. Самых твердолобых уведут в подземный город у Красных Скал – будете там возносить зов, пока не сдохнете в вечных сумерках!

– Зесс, – сказал негромко Давид, – не вздумай выеживаться! Пойдем служить венценосному ублюдку, понял?

– Ты думаешь? – В голосе траппера прозвучало сомнение.

– Я не думаю, я знаю! – отрезал Виштальский. – Хочешь что-то изменить в этой жизни – живи!

– Ладно, уговорил.

Пожилой комит оглядел трапперов и спросил:

– Итак, кто хочет прогуляться к Красным Скалам? Есть желающие?

Трапперы хранили угрюмое молчание. Потом, с трудом поднявшись, вышел Лосс.

– А если мы наденем кольчуги и черные плащи, – спокойно спросил он, – то нам, что, за своими же придется охотиться?

– А ты предпочитаешь быть жертвой охотника? – ухмыльнулся комит.

– Я предпочитаю остаться самим собой, – по-прежнему спокойно сказал Лосс. – Скакать да на мечах биться – это не для меня. – Обернувшись к Зессу, он печально измолвил: – Прощай, сынок.

– Отец, не надо!

– Надо, Зесс. Надо! Только не иди за мною, выбери себе иную тропу. Прощай.

Лосс спокойно вытащил из рукава длинный и тонкий ритуальный кинжал.

– Отец!

Давид вцепился в Зесса. Тот рванулся, но обмяк.

– Отнимите нож у старого дурака! – приказал комит.

Рыцари бросились к Лоссу, но тот уже всадил острие себе в грудь, рывком прокалывая сердце. Вздрогнув, он поник и упал, складываясь, разбрасывая руки, обращая лицо к небу.

Давид поморщился.

– Что рожу кривишь? – неожиданно взъярился комит, углядев его гримасу.

– Я привык уважать старость, – ответил Давид.

– А, так ты тоже жаждешь провертеть лишнюю дырку в пузе?

– Все там будем, – философски заметил Виштальский. – Но я не тороплюсь.

Комит подошел поближе и остановился напротив Давида.

– Королю пойдешь служить, колдун? – прямо спросил он.

Давид поклонился и учтиво сказал:

– Всегда к услугам его высокородия.

– О-о… – вымолвил комит. – И какую же услугу ты готов оказать нашему королю?

– Любую, – серьезно сказал Виштальский.

– О-о… – повторил комит и обернулся к своим рыцарям. – Младший приор Нанг! – подозвал он. – Как тебе этот боец?

Подбежавший Нанг, краснолицый усач с перстнями на каждом пальце, хищно улыбнулся.

– Не знаю, ваше великославие, – пробасил он, – в бою я его не видал!

– Так убедись.

– Это можно! – расплылся в ухмылке Нанг. Младший приор занял меч у одного из своих подчиненных и протянул его Виштальскому.

– Продержишься против меня хотя бы пять ударов сердца, – заявил он, – и я беру тебя в оруженосцы!

– А если я продержусь дольше? – улыбнулся Давид. Нанг захохотал, блестя великолепными зубами, и вдруг нанес молниеносный вертикальный удар. Виштальский отбил его и сам сделал выпад. Нанг ушел поворотом корпуса влево. Дава занял выжидающую стойку, развернувшись к противнику боком, расставив ноги пошире и подняв меч.

Нанг неожиданно перекинул клинок в другую руку. Лезвие просвистело в опасной близости, но не достало Давида, не царапнуло даже, а вот галактисту удача не изменила – его меч чиркнул по плащу Нанга, рассекая серебряный позумент.

Младший приор отпрянул и резко опустил оружие.

– Стоп! – рявкнул он и проворчал в сторону комита: – Годен.

Тот кивнул и спросил Виштальского:

– Звать как?

– Тавита Вишту, кхенти.

Его великославие подбоченился и важно проговорил:

– Тавита Вишту! Согласен ли ты мечом и сердцем служить нашему королю, когда война и когда мир?

– Согласен! – отчеканил Давид.

Комит вынул из ножен короткий парадный меч и провел острием по груди и животу Виштальского – от левого плеча наискосок вниз и от правого плеча. Крест-накрест.

– Сим посвящаю тебя в оруженосцы, Тавита Вишту, – торжественно объявил кхенти. – Будь готов всегда и везде оберегать свою честь и умножать славу короля!

– Всегда готов! – отчеканил Давид.

– Стать в строй!

Вспомнив с благодарностью наставника, гонявшего его по плацу, Виштальский четко развернулся, прошагал и занял место в строю.

Покосившись на соседа, он спросил: