он кажется почти прозрачным. — Кушай, а то остынет, — она пододвигает мне тарелку.

Я скручиваю блин и кусаю. Невероятно вкусно! Настолько, что я почти сразу тянусь за следующим.

— А Максим куда уехал? — я вытираю рот салфеткой.

— Сказал, что разберется сегодня с этим вопросом. Влад, конечно, окончательно перегнул палку, — Наталья Владимировна качает головой. — Значит, он приходил в офис?

Карие глаза внимательно смотрят на меня, бровь чуть изогнута. Я нерешительно киваю.

— У Максима отношения с папой не очень? — лучшей возможности разузнать больше о Марсе может и не быть.

Наталья Владимировна отпивает кофе и со звоном ставит кружку на стол. Смотрит на половину блинчика в тарелке, но не прикасается к нему.

— Влада точно отцом года не назовешь. Максим совсем об этом не рассказывал?

Я мотаю головой.

— Тогда извини, — Наталья Владимировна виновато смотрит на меня. — Вам лучше с ним об этом поговорить. Единственно, что скажу: Влад не всегда был таким. Но Максим вряд ли это помнит.

Наталья Владимировна крутит в руках кружку с кофе и смотрит на то, как напиток плещется внутри. Она не поднимает на меня глаза. А мне не стоит труда догадаться, как ей сейчас тяжело. Поэтому делаю самое малое, что в моих силах.

— А каким Максим был в школе? — я беру еще один блин и макаю его в джем, стоящий на столе.

— О, он был смышленым. Учителя его хвалили… пока дело не доходило до поведения. Меня вызывали к директору каждую неделю. Дрался постоянно. И всегда говорил, что защищал кого-то. Я его на бокс отдала, думала, что там будет вымещать злость. Не помогло. Вот и бегала между школой и работой все одиннадцать классов. А потом выяснилось, что, и правда, защищал… всех подряд. То младшеклассника обидели на перемене. То девочку какую-то в туалете зажали. Зато в институте остепенился. Долго думал, куда пойти. Мы на тот момент платное образование не потянули бы. Но он взял и поступил. Сам подготовился и все сдал. А там уже они с другом основали фирму, потом разделились. Друг решил, что свое дело не для него, и пошел работать в какую-то фирму. А мой Максим стал руководителем успешной компании.

Наталья Владимировна снова улыбается, на ее щеках играет легкий румянец.

— А теперь я хочу послушать о тебе, — она ставит локти на стол и чуть наклоняется ко мне, я же вжимаюсь в спинку стула.

— Ничего интересно. В школе не дралась, фирм не открывала, — пожимаю плечами и допиваю кофе.

— Ты работаешь на Максима?

— Не совсем, — выдыхаю. Вопросы пока что легкие. — Я работаю в фирме, которую он нанял.

— И как давно вы вместе? — Наталья Владимировна выжидательно смотрит на меня.

— Недолго, — чувствую, как мои щеки заливаются краской. — Мы только в самом начале пути, — кручу кружку перед собой. — Пока рано говорить о том, насколько это серьезно.

По поджатым губам понимаю, что Наталью Владимировну не очень удовлетворил мой ответ. Только врать и что-то придумывать мне не хочется, поэтому выдаю полуправду, которая потом легко впишется в легенду о нашем с Марсом расставании.

— Ну что ж! Давай займемся обедом и ужином. — женщина встает из-за стола.

Я подрываюсь со своего места и начинаю открывать все шкафчики подряд в поисках посудомойки. Наконец нахожу ее и выдыхаю с облегчением. Загружаю посуду. Наталья Владимировна смотрит на меня с легкой настороженностью, но не комментирует это. По ее лицу невозможно понять, догадывается ли она о чем-то, или просто думает, что Марс прекрасно за мной ухаживает, поэтому я не знаю, где что находится на кухне.

— Только я сразу хочу предупредить, что повар из меня так себе, — я запускаю посудомойку.

— Не переживай, будешь помогать. Я уже вижу, что на кухне ты не частый гость, — легкий смешок раздается сзади меня. А я чувствую себя немного уязвленной, хотя на правду же не обижаются.

В конечном итоге мы увлекаемся готовкой, открываем бутылочку белого вина, название которого я даже не слышала. Жарим картошку, варим борщ и готовим курицу в духовке. За разговорами и вином время летит незаметно. Наталья Владимировна рассказывает об их жизни после развода с отцом Марса, расспрашивает обо мне. После обеда мы перебираемся на диван в гостиной и смотрим романтическую комедию про пятьдесят первых поцелуев.

Когда время близится к ужину, мы накрываем на стол, стоящий в гостиной перед панорамными окнами, не дожидаясь Марса. От него пока нет никаких вестей, а есть уже хочется. На удивление он приезжает почти во время, лишь немного опоздав к началу. Я сама наливаю ему суп и ставлю перед ним. Он недовольно смотрит на блюдо и берет ложку.

Себе я накладываю жареную картошку, запах от которой просто божественный. Я нанизываю на вилку пару ломтиков. От вкуса даже жмурюсь.

— А мне суп налила, — Марс по-детски поджимает губы, и я чуть ли не смеюсь в ответ.

Наталья Владимировна с теплом смотрит на нас.

— Решили вопрос? — эта тема, видимо, не отпускает ее.

— Да, его нашли в хостеле на окраине Москвы. Повезло, что у него реально не осталось денег, — Марс пробует суп и тянется за ломтиком хлеба. — Теперь он долго нас не побеспокоит.

— С ним все хорошо? — Наталья Владимировна чуть не роняет вилку из рук.

— Конечно, мама! Он даже согласился на лечение, — Марс не смотрит на мать, а она сверлит его взглядом.

— Насколько все плохо? — она хмурится и прикусывает губу.

Марс вздыхает, откладывает ложку и наконец поднимает глаза на маму.

— Вывих руки. Неудачно держал.

Наталья Владимировна охает и зарывает рот рукой. Марс не опускает взгляда. Хотя морщинка между бровей становится глубже.

— Максим! — сталь в тихом голосе Натальи Владимировны слышится отчетливо.

— Его пришлось уговаривать, — Марс пожимает плечами и берет ложку.

Обо мне никто не вспоминает, а мне кажется, что я даже не дышу все это время. Хотя смысл разговора я уловила. Тянусь к стакану с водой и неловким движение сшибаю его. Вода льется на пол и на меня.

— Вот, черт! — я вскакиваю и бегу на кухню за полотенцем.

— Мама, как видишь, жизнь меня уже наказала, — Марс спокойно продолжает есть.

Небольшая лужица расплылась по полу. Я протираю стол. Лужица на полу становится больше. Пока вытираю ее, врезаюсь попой в стул. Тот со скрипом отъезжает назад. Наталья Владимировна смотрит на мое мельтешение и начинает смеяться. Да так заливисто! Марс смотрит на маму и тоже улыбается. Я сдуваю выбившуюся из хвоста прядь и качаю головой.

— Сам ты наказание! — бурчу я в сторону Марса и