— Императорский подарок еще будет, а это я облегчаю процесс взаимодействия с вашим кланом. Прослойка сейчас будет лишней. Вернемся к куполу. Ты его точно можешь снять или это была всего лишь попытка покрасоваться перед Ефремовым?

— Я его точно могу снять, Ваше Императорское Величество. Я объяснял полковнику, что сломать — очень просто, а сделать прокол и потом зарастить намного сложнее, требует сил и концентрации, которых у меня сейчас нет.

— Перекрой вход в подземелье и можешь снимать купол, — неожиданно сказал император. — Можно перекрыть чем-то формальным, просто указать, чтобы не лезли. Как я понимаю, твоя защита на ограде — уже достаточная защита от проникновения.

— Достаточная, Ваше Императорское Величество. На входе в подземелье можно восстановить то, что было. Я не убирал, а отключал.

— Ярослав, огромнейшая просьба. Как только объявится твой учитель, дай ему знать, что я хочу с ним поговорить. Очень хочу, — веско повторил император.

Похоже, бедного Варсонофия придется прибивать тем или иным способом: не уверен я, что император не поймет, что это иллюзия, а если поймет и с кем-нибудь поделится… то я даже загадывать не буду, что со мной сделают. Одно дело, когда за тобой стоит кто-то сильный, которого опасаются, а другое — когда этот сильный — ты сам, которого мало кто воспринимает всерьез.

— Варсонофий давно не появлялся. Возможно, с ним что-то случилось. А возможно, он считает, что я достаточно самостоятельный. Или ему не нравится суета вокруг меня. Он — лицо не публичное, Ваше Императорское Величество.

— Мы хотели бы пообщаться с любым волхвом, который изъявит на то желание. Нам очень нужны знания, которые были утеряны.

— Они не были утеряны, Ваше Императорское Величество. Они просто были скрыты. Я передам ваше пожелание, но сами понимаете, ничего, кроме этого, обещать не могу.

А это обещание я уже исполнил: передать что угодно себе самому вовсе не сложно.

— Тогда я звоню Ефремову, чтобы он меня забирал. Когда подъедет, снимете купол.

— Ваше Императорское Величество — спохватился я. — Пусть полковник привезет документ с разрешением на снятие купола.

— Ты не доверяешь моему слову? — удивился император.

— Мне придется сейчас проводить множество согласований по дому, и на руках должна быть бумага, что он безопасен, — пояснил я. — Я же не смогу, Ваше Императорское Величество, постоянно привлекать вас в качестве эксперта. Это будет наглостью с моей стороны.

Но и доверия особого не было. Бумага с печатью всегда лучше устного разрешения, которого никто не слышал.

— Тимофей, — окликнул я. — У тебя один из пациентов планирует сбежать. Это никак ему не повредит?

— Повредить не повредит, но восстановление отсрочит, — ответил Тимофей, неохотно отрываясь от атласа. — Так я контролирую и подправляю. Без меня просто дольше будет.

— Тогда ты едешь со мной, — решил император. — Пару дней поживешь во дворце. Пообщаешься с нашими целителями. А они с тобой.

Тимофей вопросительно посмотрел на меня. Я пожал плечами. Решать ему. Ни запрещать, ни требовать я не буду. Пару дней мы можем обойтись без него, ничего страшного не случится. Наверное.

— Хорошо, Ваше Императорское Величество, я поеду, — решил Тимофей.

— Только защитный артефакт не снимай, — потребовал я. — И если что, сразу со мной связываешься.

— Ты боишься, что с ним что-то может случиться у меня во дворце? — удивился император.

— Как бы да. Вас прослушивал ваш же секретарь-марионетка, — напомнил я. — И у Ефремова тоже кто-то был. Думаю, этот кто-то тоже умер после резкого обрыва управления.

— Думаю, там не обрыв управления был, а ментальный приказ, — не согласился император. — Но сути не меняет. Да, в вотчине Ефремова труп тоже есть, ты прав.

Он задумался. Надолго. Мы с Тимофеем переглядывались, пока наконец не додумались связаться через сновидение.

— Я чего-то не знаю? — спросил Тимофей.

— Да там заговор пышным цветом цветет. С непонятными целями. Я случайно вскрыл, после чего заговорщики грохнули главу Императорской гвардии, чтобы через него на них не вышли. Думаю, контакты его все равно поднимут, но кто знает, кто из этих контактов вовлечен в заговор? И попали ли в них заговорщики — тоже вопрос.

— Так мне ехать или нет?

— Думаю, тебе ничего не грозит. Твой артефакт справится с любой опасностью. Но кратковременной, так-то нужно еще телепортационные завести.

Я загрустил, представив объем работы, и вышел в реальность. С матраса я поднимался с кряхтением, как древний старик Тимофей на мои потуги изобразить немощного смотрел скептически: он-то знал, что физически я сейчас почти в норме.

— Ярослав ты, куда? — окликнул меня император.

— Блокировать подземелье, Ваше Императорское Величество. Желательно чтобы мои занятия магией были максимально разнесены по времени. Ведь скоро уже приедет Ефремов.

— Проведешь его сюда, но только его, — неожиданно решил император. — Пожалуй, я задержусь у тебя на пару дней. А во дворец вернусь, когда ты будешь в форме и сможешь проверить на медуз хотя бы мое близкое окружение.

— А купол? — тупо спросил я.

— Купол я разрешил снять, разрешение отменять не собираюсь.

В кои-то веки Кирилл Лазарев решил поработать дома, и даже телефон выключил, чтобы не отвлекали. А то в офисе, хоть кто-то да вломится. Говори не говори секретарше чтобы не пускала — без толку: попробуй откажи отцу — либо сам придет, либо кто-то от него припрется. А дома — красота. Тишина, покой. За полчаса можно сделать то, что в офисе делается часа за три, потому что никто не отвлекает и не надо вновь настраиваться на решение задачи. Кирилл потянулся, взбадривая мышцы после долгого сидения, и взял чашку с кофе. Чашка была огромной, на пол-литра, не то что офисные наперстки, которых хватает на один глоток. Но и в этой уже холодного напитка было едва на донышке.

Валерия вошла в кабинет без стука хотя знала, что муж этого терпеть не может.

— Кирилл, я хочу с тобой поговорить на несколько щекотливую тему — заявила она и уселась на край стола.

Таким образом она намекала, что разговор не пятиминутный: в кабинете Кирилла не было других сидений, кроме его кресла, а стоять в позе подчиненной жена не любила. Да и не тянула она на подчиненную: красивая холеная брюнетка выглядела куда моложе, чем могла бы выглядеть мать столь взрослого сына, как Андрей.

Кирилл отставил чашку и недовольно сказал:

— Я тебя слушаю. Только недолго. Я остался дома не для того, чтобы…

— Чтобы выслушивать женские бредни? — Она приподняла хорошо очерченную бровь. — Кирюш, я постараюсь уложиться быстро. Речь пойдет о твоем сыне.