Очень часто нарцисс пытается спастись от вездесущего обесценивания и всепроникающей пустоты тем, что стремится заполнить внутреннюю дыру машинами, квартирами, карьерами, статусом, деньгами, властью. Но его личная трагедия в том, что ему всегда мало, и чем больше способов и средств он уже перепробовал для затыкания дыры, тем меньше шансов у него остается. Вот поэтому страдания нарциссов, у которых «уже все есть», наиболее сильны и удушающи.

3. Самоощущение: маятник с большой амплитудой

Нарцисс в основном находится в двух полярных состояниях. Он то божественно прекрасен и всемогущ (в периоды признания его достижений), то он полный неудачник и ничтожество (в периоды его ошибок или непризнания). Именно так. Полярности не «хороший-плохой», а именно «божественный – полное ничтожество». И потому он часто легко и незаметно для самого себя и окружающих может оказаться в любом из этих состояний. «Тумблер» для переключения состояния всегда один: внешняя или внутренняя оценка, так или иначе связанная с внешним признанием или самопризнанием.

Маятник, с одной стороны, делает жизнь нарцисса эмоционально яркой, насыщенной. От постоянной смены признаний и непризнаний он то погружается в глубины страданий, то взлетает в небеса эйфории. Но с другой стороны, чем больше амплитуда, тем сильнее истощение. Такие клиенты чаще пребывают в обессиливающей депрессии, поскольку в периоды редких эйфорий они активны и тратят много душевных и физических сил. А депрессия – зачастую единственный способ «заземлиться», накопить силы, оправдать собственное бездействие, за которым на самом деле стоит страх еще раз испытать разочарование от собственной неудачи.

Важно понимать, что им действительно трудно решиться на что-то, настолько велик риск возможного тяжелого переживания собственной ничтожности. Чем старше они становятся, тем труднее дается им любое начинание, любая новая деятельность, поскольку им кажется, что они должны непременно справляться со всем, причем сразу и не просто на «пять», а недостижимо-безупречно. А поскольку сесть на велосипед в первый раз и сразу поехать, ни разу не упав и даже не вильнув рулем, невозможно, то ошибки неизбежны, они-то и пугают нарциссов, желающих во что бы то ни стало быть «божественными».

Поскольку такие люди сами себя видят через две узкие трубы «божественно» и «ничтожно», то и окружающий мир им кажется точно таким же. Им свойственны полярные суждения и оценки людей, явлений, событий. Они обычно либо идеализируют их, либо «опускают». Причем в неблизких отношениях с людьми идеализация сменяется обесцениванием последовательно: сначала человек возводится на пьедестал, а потом с него сбрасывается с оглушительным грохотом. В более близких контактах оба процесса могут присутствовать параллельно. Нарцисс часто неожиданно и точно попадает в болевую точку вполне обожаемого партнера своим обесценивающим уколом, от чего обычно партнер впадает в легкое или сильное (зависит от степени осознанности) замешательство и не знает, как быть с тем, что ему досталось. Он почти всегда пропускает сквозь свои границы болезненный укол, будучи не в состоянии на него хоть как-то отреагировать или защититься. В результате даже самый терпеливый и слиятельный партнер, устав от бесконечных ранений, покидает нарцисса. Расставание или даже смерть партнера нарцисс воспринимает как отвержение, что только укрепляет его и без того взрощенное недоверие к любым эмоциональным контактам, и к близким отношениям особенно. Понятно, что это не может не отражаться на взаимоотношениях с близкими людьми.

4. Ускользание из отношений

Нарцисс страстно нуждается в близких, принимающих отношениях, тех, что ему так и не удалось выстроить с его собственными родителями. Он часто неудержимо стремится к слиянию – в тайной и безуспешной надежде заиметь собственное «Я» через слияние с другим, при этом одновременно у него присутствует страх того, что его «Я» при слиянии будет поглощено другим и исчезнет. Он вообще не способен открыться до конца, довериться, и понятно почему: в детстве, когда он был так открыт и незащищен, его ранили осуждения и критика его родителей, его Я было субъективно уничтожено невниманием, игнорированием, унижением. Для него довериться – значит, подвергнуть себя колоссальному риску, и потому нарцисс скорее ищет тех, кто может слиться с ним, он же всегда на страже собственных границ, и слияние с ним всегда иллюзорно.

Истинная близость подразумевает Встречу двух глубоких и подлинных Я, но Я нарцисса отчужденно от него самого, вместо него он ощущает лишь пустоту, и потому Встреча с ним невозможна. Партнер в отношениях догадывается о наличии подлинного Я нарцисса и ему очень хочется до него добраться. Вот почему нарциссы так притягательны. Их партнеры заинтригованы невидимым, но где-то присутствующим их Я, и они старательно «отогревают» замерзшее сердце Кая в бесперспективной надежде на Встречу. Полагаю, что без психотерапии это редко кому удается.

Если нарушения явно выражены, то отношения в результате становятся разрушительными для обоих. Партнер нарцисса, годами отдавая мегатонны любви, заботы, принятия, взамен получает редкие вспышки благодарности, нежности и признания вперемешку с постоянным обесцениванием и недовольством. От постоянной шрапнели несправедливых оценок и комментариев партнер начинает терять силы, угасать, болеть, стареть, устав от родительской роли по обеспечению безусловной любви и принятия. Но партнер никогда не сможет заменить нарциссу «хорошего» родителя, сколько бы лет ни ушло на безусловную любовь.

Отчаявшись получить всеобъемлющую любовь (которая тем не менее не способна отогреть обледенелое сердце, ибо она не есть любовь материнская), нарцисс начинает искать хотя бы признания. Для этого ему не нужны близкие отношения, для этого нужны поклонники. Смена поклонников или поклонниц – это то, на чем, как правило, и останавливается нарцисс. В какой-то момент он готов поменять любовь на восхищение. Ему как бы становится «достаточно» поклонения. Его подлинное Я уже никого не интересует, до него никто не «докапывается», никто не «отогревает», просто восхищается и все. Важно лишь, чтобы поклонников всегда было достаточно, но если они начинают пропадать, то он готов быть с любым, кто восхищается, вне зависимости от того, чем за это ему приходится платить.

Все, о чем я пишу, в сущности лишь платоновское «воспоминание об идеях», поскольку все это уже описано тысячи лет назад в том самом мифе о Нарциссе в пересказе Овидия, на которого ссылается, например, Паскаль Киньяр:

«К шестнадцати годам Нарцисс стал так красив, что не только молодые девушки, не только юноши, но и нимфы вожделели к нему, особенно та, что звалась Эхо. Но он отвергал их всех. И девушкам, и юношам, и нимфам он предпочитал лесную охоту на оленей. Нимфа Эхо страдала от безответной любви. Любовь эта была столь сильна, что Эхо стала повторять все слова, что говорил ее возлюбленный. Пораженный Нарцисс оглядывался, не понимая, откуда исходит этот голос.