Речь здесь шла об усовершенствовании гражданского шрифта, который должен был заменить церковнославянские литеры. Петр в этой работе принимал активное участие, добивался упрощенного начертания букв. В новом алфавите отсутствовали буквы со сложным звуковым сочетанием «кси» и «пси», устранены были и титлы. Первые книги, отпечатанные «новоизобретенными литеры», появились в 1708 году. Шрифт непрерывно совершенствовался и окончательно был утвержден Петром в 1710 году. Просмотрев образцы литер, он внес в них последние поправки и на оборотной стороне листа с азбукой написал: «Сими литерами печатать исторические и манифактурные книги». Еще раньше было изменено обозначение чисел: вместо букв числа стали изображать арабскими цифрами. Первая книга с арабскими цифрами появилась в 1703 году. Это был учебник, составленный талантливым педагогом Леонтием Магницким: «Арифметика, сиречь наука числительная».

Распространение книг при Петре достигло небывалых размеров. Если в XVII веке единственная типография в Москве выпускала преимущественно книги церковного содержания, то к концу жизни Петра в старой и новой столицах действовало шесть типографий, печатавших светские книги. Свыше трети из 320 книг гражданской печати, опубликованных с 1708 по 1725 год, было посвящено военной и военно-морской тематике. Печатались также книги юридического содержания, художественные произведения, словари, календари и т. д. К новым видам печатной продукции относились царские и сенатские указы, а также реляции о победоносных сражениях русских войск. Книги и реляции были богато иллюстрированы гравюрами иностранных и русских мастеров: Шхонебека, Пикарта, братьев Зубовых, Ростовцева и др.

Значительная часть печатавшихся в России книг являлась переводами с иностранных изданий. Петр и здесь не стоял в стороне, снабжая переводчиков соответствующими наставлениями. Ивану Зотову, переводившему книгу Блонделя об укреплении городов, царь в феврале 1708 года рекомендовал руководствоваться следующим правилом: сначала необходимо «выразуметь» смысл переводимого текста, а затем «на своем языке уже так писать, как внятнее может быть». Петра интересовала не близость перевода к оригиналу, а суть дела, возможность усвоить смысл переводимого. Поскольку книги предназначались «не празной ради красоты, но для вразумления и наставления», перевод должен быть лаконичным и понятным. Петр отправил в качестве образца отредактированный им перевод книги о хлебопашестве, из которого он изъял «лишние», по его мнению, сюжеты – они «время только тратят и у чтущи отъемлют».

С конца 1708 года Петр начал осуществлять губернскую реформу. Указ 18 декабря извещал о намерении «для всенародной пользы учинить 8 губерний и к ним росписать города». Суть реформы состояла в том, что между старинными уездами и центральными учреждениями в Москве, которым непосредственно подчинялась уездная администрация, появилась промежуточная инстанция – губернские учреждения. Губернии возглавляли губернаторы, наделенные всей полнотой административной, судебной и военной власти. Губернаторами царь назначил близких себе людей, пользовавшихся его доверием. Управление Петербургской губернией поручалось князю Меншикову, в Воронежскую был назначен адмирал Федор Матвеевич Апраксин, а в Казанскую – его брат Петр Матвеевич, в Московскую – боярин Стрешнев. Для организации губернской администрации предоставлялся годичный срок – новые учреждения должны были приступить к работе с 1710 года.

Создание губерний являлось ответной мерой Петра на восстания в Астрахани и на Дону, на непрекращавшиеся волнения в Башкирии, а также на сопротивление трудового населения сборам налогов, рекрутчине, принудительным мобилизациям на строительные работы. Губернские учреждения укрепляли власть на местах. Находясь поближе к возможным очагам неповиновения, губернские власти оперативно подавляли его в самом зародыше. Эти же власти широко использовали находившиеся в их распоряжении воинские команды для жестокого выколачивания налогов с населения.

Покидая в начале февраля Сумы, Петр оставил Репнину, Шереметеву и Меншикову указ, «что без меня чинить». Генералы должны были укомплектовать полки рекрутами, снабдить их вооружением и снаряжением. Что касается военных действий, то, как и раньше, надлежало наносить урон неприятелю неожиданными нападениями, «всяк оному причинять беспокойство» и следовать за ним «как близко возможно», однако смотреть, чтобы Карл не прорвался к Днепру, где он мог соединиться с войсками шведского генерала Крассау и польскими отрядами Станислава Лещинского. Уже находясь в Воронеже, царь еще раз обязал своих генералов уклоняться от генерального сражения: «А ежели неприятель захочет баталии, то до моего прибытия не давать главной баталии».

Как и раньше, предметом попечения Петра в Воронеже был флот. От взятых в плен шведов царь узнал, что шведский король будто бы намеревался идти на Москву через Воронеж. Хотя показания «языков» и не внушали доверия, царь все же считал, что предосторожность не помешает. Реальнее была угроза с юга, со стороны турок. Царь рассудил, что для нападения турок и крымских татар наступил самый благоприятный момент – театр военных действий переместился на юг. Опасения Петра подкреплялись слухами о «помышлении турок к войне». Именно поэтому царь со свойственной ему энергией во время почти двухмесячного пребывания в Воронеже руководил сооружением кораблей для Азовского флота. Он обучал корабелов правилам изготовления «добрых смол», конопачивания судов «и во всех почти трудных работах был предначинатель и указатель доброго мастерства». А когда выяснилось, что верфь испытывает недостаток в гвоздях, болтах, пушках и якорях, царь отправляется на Ивановский завод, где две недели рядом с мастерами льет бомбы, гранаты, мортиры, кует якоря и болты.

Из Воронежа царь отправился в Азов во главе флота в составе 241 судна, среди которых 29 были крупными боевыми кораблями, спущенными на воду в его присутствии.

Столь мощное пополнение Азовского флота вызвало переполох в Константинополе. Демонстрация военно-морской силы удержала турок от выступления против России в самый критический момент Северной войны.

Первое впечатление от осмотра города и крепости, где царь не был десять лет, осталось утешительным: «А здесь гораздо люднее, нежели при нас перво было». Запомнилась панорама гавани в Троицком: «сие место, которое пред десяти летами пустое видели… ныне изрядной город купно з гаваном обрели. И хотя где долго хозяин не был, и не все исправно, однакоже есть что смотреть». Неисправными здесь, как и в Воронеже, оказались корабли: «флот здешний большею частью сгнил». Распорядившись о постройке новых кораблей и углублении гавани в Азове, Петр отправился 27 мая к армии. Этому событию предшествовало получение двух новостей, свидетельствовавших о бескомпромиссных намерениях шведского короля. 1 мая стало известно, что Карл XII отклонил еще одну мирную инициативу царя. Петр предлагал заключить мир, претендуя лишь на оставление за Россией Петербурга и Шлиссельбурга. Карл ответил посланцу царя, что мир он будет диктовать в Москве, предварительно получив 30 миллионов ефимков компенсации за расходы, якобы издержанные Швецией в годы войны.

Другое известие курьер доставил Петру 5 мая. Из него следовало, что «шведы хотят доставать Полтаву».