На беду, отношения Михаила Ефремовича с Романом Ильичом не сложились еще в 2000 году, когда Ходорковский на выборах из принципа поддержал Григория Явлинского, считая того кандидатом пусть слабым, но хотя бы понятным. «Арбитман Ходорковского раздражал, — пишет А. Филиппов. — Мягкость главы государства нефтемагнат считал притворством, его удачливость — результатом пиара, а умение договариваться — конформизмом. Возможно, сыграл негативную роль и Борис Березовский: опасаясь конкурента, он мог постараться рассорить нового президента с миллиардером».

Сейчас уже трудно судить, были ли у черной кошки, пробежавшей между Ходорковским и Арбитманом, коготки Березовского. Однако кроме субъективных причин конфликта были и вполне объективные.

В 2001–2003 годы экономика России начала постепенно слезать с «углеводородной иглы», и нефтегазовые доходы, оставаясь важными для бюджета, с каждым годом становились все менее определяющими. Парадокс: экспорт «черного золота» и «голубого топлива» рос, а его сегмент в общем раскладе прибылей сокращался. Потихоньку поднималась обрабатывающая промышленность, набирала темп область хайтека. Те отрасли, в которых Россия не могла достичь лидерства (автомобилестроение, к примеру), передавались в руки зарубежных инвесторов — авось они поправят дело, а там видно будет.

«Владелец ЮКОСа понимал: еще немного — и он станет «самым обычным» миллиардером, — пишет Р. Медведев. — Осенью 2003 года он принял решение идти на президентские выборы 2004 года. И денег, и воли хватало. Казалось, уже ничто не остановит поступи амбициозного магната. В октябре он зафрахтовал самолет «Ту-134» для большой пропагандистской поездки по России. С 15 по 23 октября он успел побывать с визитами в Липецке, Орле, Белгороде, Тамбове и родном для Романа Ильича Саратове (там он был особенно демонстративно щедр — явно в пику Арбитману). 25 октября, в субботу самолет должен был приземлиться в аэропорту «Толмачево» Новосибирска. Но не приземлился. Случилось непредвиденное…»

Строго говоря, непредвиденным происшествие назвать было нельзя.

Еще за пять суток до рокового дня глава МЧС, Человек-бедствие Леонид Коновалов сообщил президенту Арбитману о неблагоприятном прогнозе: по ощущениям министра, вероятность технологического сбоя в одном из узлов самолета, на котором летел Ходорковский, превышала 80 %. «Пик опасности» — ярко-синий цвет в ментальной картине, увиденной Коноваловым, — падал на 24 и 25 числа.

В тот же день Роман Ильич позвонил Ходорковскому, который тогда как раз приземлился в Орле. Разговор президента с нефтемагнатом был записан его секретарем Валерием Панюшкиным (здесь и дальше цитируем по книге В. Па-нюшкина «Михаил Ходорковский», 2007 год).

«— Михаил Ефремович, вам лучше прервать свое авиационное турне, — сказал президент. — Это небезопасно.

Вы угрожаете, Роман Ильич? — почти весело поинтересовался Ходорковский. Но я (то есть В. Панюшкин. — Л. Г.) заметил, что он стал покусывать свои тонкие губы: верный признак тщательно скрываемой ярости. — Уже отдали приказ мой самолет сбить?

Ну что вы, Бог с вами! — хмыкнул на другом конце провода Арбитман. — Мне просто сейчас из МЧС передали прогноз по поводу вашего «Ту-134», и прогноз этот неблагоприятен. Что-то случится, но Коновалов пока не понимает что. Может быть, вам лучше сделать паузу? Или просто пересесть временно с самолета на поезд?

Спасибо за совет, Роман Ильич, но, пожалуй, я им все-таки не воспользуюсь. — Ходорковский, еле сдерживаясь, искусал себе уже все губы: он был в бешенстве. — Лайнер прошел доскональную предполетную проверку, все в порядке. Так что я буду крайне признателен вам, если вы оставите меня в покое. Хорошо?

Вы очень рискуете, Михаил Ефремович, — озабоченно произнес Арбитман. — Коновалову лучше бы поверить. Он редко ошибается. Я, конечно, не имею права вас останавливать, однако…

Вот и прекрасно, — чуть ли не грубо перебил его Ходорковский. — Тогда я хотел бы продолжить турне. Надеюсь, за это в нашей стране пока еще людей не арестовывают. До свидания».

Если бы не злость, Михаил Ефремович отнесся бы к совету президента куда внимательнее и, возможно, послушался. Но он был слишком раздражен: ему казалось, что Арбитман им манипулирует.

Утром 25 октября выяснилось, что предупреждение было точным: при заходе на посадку в аэропорту «Толмачево» у «Ту-134» произошел, говоря техническим языком, «невыпуск стоек шасси». Поскольку баки самолета были полны на три четверти, «жесткая» посадка могла обернуться пожаром и взрывом. Опытный пилот В. Кругликов снова поднял машину на прежнюю высоту. Вариант, собственно, был один: сжечь все горючее и попытаться сесть на мягкий грунт…

Впоследствии в прессе появилось несколько публикаций с намеками на то, что неисправность стала результатом чьих-то злонамеренных действий (называлось имя Бориса Березовского, который якобы подстроил аварию, желая перевести потом стрелки на Романа Ильича; да и Шамиль Басаев в тот же день приписал поломку своим козням). Все эти слухи, однако, были опровергнуты еще в ноябре того же года экспертами Министерства гражданской авиации, указавшими на заводской брак; через три с половиной года точно такие же, увы, проблемы с шасси возникли у «Ту-134» авиакомпании «Ютэйр», следовавшего по маршруту Сургут — Самара — Белгород.

А теперь опять вернемся в 25 октября 2003 года. Для рассказа о том, что предпринимали в то утро президент и его команда, воспользуемся цитатой из повести-реконструкции «Ту-134 просит посадки» (М., 2004) новосибирского журналиста Льва Кривенко. Этот текст не является литературным шедевром, но интересен тем, что создан по материалам бесед с реальными участниками событий.

«Получив сообщение, Арбитман, его пресс-секретарь и начальник ФСО уже через двадцать минут были на пути в аэропорт «Внуково-2». Туда же, по звонку главы государства, подъехали и пятеро министров — в том числе и Леонид Коновалов, не спавший всю ночь. Президентский «Ил-96» поднялся в воздух и взял курс на Новосибирск (…) «Моя вина, — вздохнул Роман Ильич, когда все собрались в зале для совещаний. — Я не был слишком настойчив. Надо было этим заняться Игорю (Шабдурасулову. — Л. Г.), он бы Михаила мигом уговорил. Но я боялся, что обращение через посредника его еще больше обозлит… Ну, как поступим?» В том, что министры могут сейчас сделать что-то реальное, Арбитман не сомневался: все прошли сито жесткого отбора. (…) «На сколько им хватит горючего?» — поинтересовался Роман Ильич у Левитина (Игорь Ионович Левитин, министр транспорта и связи, Человек-ухо. — Л. Г.). Не доверяя показаниям манометров, министр попросил по радио второго пилота «Ту-134» вывести в эфир шум двигателя и, послушав, дал ответ: «Через пять часов, плюс-минус минута, надо сажать». Человек-погода Гордеев уточнил: «Только не на «Толмачево», для них будет ветрено, а километрах в десяти к северу: там в низине есть луг два на семь кэмэ. Места хватит, чтобы погасить скорость, идеальная площадка. Жаль, там дождика не намечается, по мокрой траве скользить легче». Хамитов (Рустем Зинуро-вич Хамитов, министр водных ресурсов, Человек-влага. — Л. Г.) пожал плечами: «Не вопрос. Мы сядем в Новосибирске за час до них, мне хватит. Там есть ручей в радиусе пятисот метров, я перегоню, польем». Коновалов помассировал виски и сказал: «Вода — это очень-очень кстати. Если хвост отвалится, будет пожар, и лучше бы гасить заранее. Что, Володь (Яковлев. — Л. Г.), хвост отвалится?» Вице-премьер по ЖКХ в раздумье потрогал мизинцем кончик носа и после паузы кивнул: «По-любому. Шпангоуты фюзеляжа крепкие, а металл обшивки — говно. Пяти «же» корпус точно не выдержит, развалится» (…) Президент обернулся к Зурабову: «Будут погибшие? раненые?» Начальник ФСО закатил глаза, собрал на переносице складки. «Пока не пойму, — сообщил он через минуту, — все двоится, явная развилка. Может так, может эдак. Главное, им надо передать: пусть перед посадкой все перейдут из хвоста в носовую часть, там у меня фон светлее, травмоопасность ниже». Арбитман вновь вышел на связь с «Ту-134» и рассказал Ходорковскому обо всем. Выдержке нефтемагната можно было позавидовать. «Вы уж меня извините, Роман Ильич, — признался он. — Я был настоящий балбес, что не прислушался к вам. Теперь я ваш должник…». Интересно, сколько людей на планете слышали от могущественного олигарха такие фразы? Президент пробурчал: «Ловлю на слове. Выживете — сочтемся…»