Что касается мифов, повествующих о Кроносе и Зевсе, мы не можем с уверенностью судить, являются ли они отражением представлений людей, передававших из уст в уста предания о чем — то, что было недоступно для их понимания, или же эти мифы служили средством передачи от одного поколения к другому важной астрономической информации. Вполне вероятно, что такие мифы представляли собой тайное знание некой эзотерической секты, члены которой изложили правду о своих астрономических наблюдениях и математических достижениях в такой форме, которая была понятна только им. Но в некий момент цепь исторической преемственности прервалась, и реальные сведения превратились в мифы и легенды, дошедшие до нас.

Мы никогда не узнаем, каков истинный возраст этих мифов, повествующих о боге неба и еще более древнем боге, который в греческой мифологии считался его отцом. Но мне не кажется чем — то совершенно нереальным предположить, что информация, содержащаяся в таких мифах, восходит к гораздо более древнему источнику, и что часть этих знаний была тайной уже для самих минойцев, поскольку они тоже были наследниками еще более ранней культуры. Если допустить, что греческие мифы действительно представляют собой метафорическое описание планет и спутников нашей Солнечной системы, многие из них пришлось бы переименовать. Хотя луны Юпитера и Сатурна носят имена древнегреческих богов и героев, большинство этих названий было присвоено им в XVII–XVIII вв. и поэтому не имеют ничего общею с названиями, которые некогда дали им древние греки.

Известно, что верховным божеством на Крите в минойскую эпоху была богиня природы, главными функциями которой являлись плодородие и рост всевозможных растений. Образцы раннего искусства Крита сохранили многочисленные примеры того, как выглядела эта богиня.

Ее обычно изображали с преувеличенно пышной грудью и выступающим животом, символизирующим беременность как важнейший аспект плодородия. Древнейшие примеры таких религиозных фигурок исполнены очень грубо; мастера, создавшие их, проявили ничуть не больше искусства, чем авторы аналогичных изваяний, которые археологи находят в Западной Европе. Однако по мере того как минойская культура приближалась к своему расцвету, озарившему плодородные долины Крита, изображения богини-матери становились все более и более изящными. Один из позднейших образцов этой эволюции — статуэтка. Происхождение этого древнего шедевра пластики неизвестно.

Другой и, пожалуй, еще более важный источник информации о религиозных представлениях минойцев — многие сотни так называемых печатей, которые археологи часто находят при раскопках. На таких печатях часто изображаются различные анималистические сценки: дикие козы, львы и птицы. Иногда на них встречаются те или иные черты повседневной жизни или мифологии минойцев. Многие сцены с трудом поддаются интерпретации, особенно те из них, где изображены жертвоприношения некоему персонажу — женщине, часто восседающей под деревом. Является ли эта фигура изображением богини, жрицы или царицы, выполняющей роль богини во время неких религиозных празднеств? К счастью, встречаются отдельные изображения, которые можно интерпретировать без особого труда. На них обычно присутствует некая фигура, по обеим сторонам которой показаны мифические существа, не оставляющие сомнений, что перед нами — богиня.

Вполне возможно, что в центре верований минойцев лежали дуалистические представления: бог и богиня, выражавшие женское и мужское начала. Бог на печатях принимал весьма и весьма различный облик, и это, возможно, было связано с ритуальным годом. Вначале он предстает ребенком, а затем получает статус супруга богини. Рождение бога, его связь с образом богини и последующее умирание, несомненно, ассоциировались с природными циклами. Этот аспект религиозных верований присутствует во многих культурах. Женское начало символизирует вечность природы, а молодой бог, который становится ее супругом, а затем умирает, — это символ хрупкой эфемерности жизни: рождение, смерть и возрождение.

В этих сценах часто присутствует древо — образ, который, без сомнения, связан с природой и сезонными циклами. Дерево в искусстве минойской эпохи — это реминисценция Мирового Древа, присутствующего во многих древнейших религиях. Корни этого древа уходят в подземное царство, а ветви возносятся в небо. В некоторых верованиях на многочисленных ветвях древа располагаются сферы людей и сферы богов, и мы даже можем проследить в минойском почитании древа особую форму религиозных верований, которая приобрела важное значение для народов Северной Европы за много веков до принятия ими христианства. На Крите в основе культа дерева находилась маслина (оливковое дерево) — дерево, отличающееся исключительной долговечностью. Оно способно плодоносить до двух тысяч лет и более[71].

Видимо, долговечная маслина служила для минойцев этаким символом бессмертия.

У минойцев часто можно встретить черты многих наиболее архаических культов. Это в полной мере относится и к культу быка. Культ быка на минойском Крите достиг зенита своей славы. Во времена минойцев бык считался диким, свирепым и опасным созданием. Это животное играло важную роль в минойских ритуалах. Бычьи рога можно встретить на многих памятниках минойского искусства и архитектуры, хотя со временем они претерпели трансформацию, и вместо натуралистических изображений более широкое распространение получили стилизованные реплики. В древнейших цивилизациях, достигших своего расцвета на плодородных низменностях в Междуречье между Тигром и Евфратом, уже существовали элементы культа быка. Бык пользовался особым почитанием во многих архаических культурах.

В Ветхом Завете есть места, показывающие, что даже первые цари Израильского царства сталкивались с немалыми трудностями в попытке запретить почитание быка. Митраизм, древняя религия, в основе которой лежало почитание Митры, «сына живого Бога», и которая в IV в. н. э. была окончательно вытеснена христианством, считала воплощением Митры священного белого быка. Митра сохранял некоторые атрибуты небесного бога, Солнца и священного быка. Подобное почитание быков и коров сохранилось до наших дней. В частности, у индуистов пользуются особым почитанием коровы, которые беспрепятственно бродят по улицам индийских городов и селений. Есть коровье мясо — дело для индуса совершенно немыслимое.

Другой пример раннего культа быка — держава хеттов (ок. 1650–1200 гг. до н э.). У хеттов некий бог, возможно — бог неба, сравнимый с позднейшим Зевсом, изображался верхом на диком быке с пучком молний в одной руке и двойным топором в другой. Это — особого рода символизм, хорошо понятный минойцам, ибо бог неба был неотъемлемой частью их религиозных верований. Вариации этого культа можно было встретить по всей Европе начиная с бронзового века. Наиболее известное имя такого верховного божества — Зевс, но жителям Европы и Азии этот бог был известен и под такими именами, как Ахурамазда[72], Мардук, Юпитер, Тор и, по всей вероятности, многими сотнями других имен. Его почитание окончательно угасло лишь после распространения христианства, хотя слабые следы культа быка сохранились в современном иудаизме и христианстве[73]. Если бык служил своего рода верховым животным для бога неба, он вполне мог отождествляться с Солнцем. Так, на древнеегипетских статуях быков и коров между их широкими рогами часто изображается солнечный диск.