Пока для американцев все шло хорошо. Но, хотя немцев в Соне и застигли врасплох, те отреагировали быстро, особенно учебный батальон дивизии «Герман Геринг», разделенный для защиты ключевых мостов. Его бойцы демонтировали ударные механизмы с зарядов взрывчатки и снова установили их в подвале автозавода Konings на южной стороне канала. Когда рота «D» выдвинулась к мосту, немцы, засевшие в доме с той стороны канала, открыли огонь из пулеметов и винтовок, а другие 88-мм пушки у канала начали обстреливать солдат, нападавших из леса. Били по кронам, и древесные обломки вперемешку с осколками наносили страшные раны; с десяток десантников они убили и искалечили.

Немцы прекратили стрельбу, позволив другим десантникам приблизиться. Тишина угнетала, и вдруг взрыв разнес мост прямо у них на глазах. На солдат, «ошарашенных неожиданным взрывом»[417], посыпались обломки. Майор Дик Уинтерс из роты «Е» 506-го парашютно-десантного полка бросился к обочине, спасаясь от падающих кусков бетона, и подумал: «Черт! Какая идиотская смерть – погибнуть на войне от обычного камня»[418].

Полковник Синк, не сумев захватить мост неповрежденным, весьма расстроился. Его полк должен был находиться в Эйндховене и готовиться к встрече 30-го корпуса. Но он отметил, что по крайней мере центральная опора осталась невредимой и ее можно было починить. Майор Джеймс Лапрад и еще двое прыгнули в канал и переплыли на другую сторону. (Уинтерс говорил, они сорвали деревянные двери с гаражей и бросили их в канал, пытаясь пересечь его, не намочив ног.) Другие нашли лодки, и вскоре переправилась часть батальона. Менее чем за два часа саперы воздушно-десантной дивизии соорудили импровизированный пешеходный мост[419]. Прибыли переправившие своего планериста в медчасть бойцы 326-го саперного батальона: они построили «плавучий мост из бочек и бревен, достаточно большой, чтобы выдержать ручную буксировку легкой техники через канал»[420].

Как отмечал подполковник Ханна, саперы и десантники получали всевозможную помощь от местного населения. «Нам аплодировали, нас приветствовали и угощали, нам улыбались, нас принимали так искренне и безудержно – совершенно не так, как в Нормандии, – что я чуть не заплакал. Вышла вся деревня, и юного офицера-голландца, который десантировался со мной, встречали как родного, – несомненно, то был лучший день в его жизни»[421]. Доктор Шрейверс из больницы Святого Иосифа вправлял челюсти и голеностопы. Он пришел в восторг, впервые увидев пенициллин, которого было полно у американских медслужб[422].

502-й парашютно-десантный полк, приземлившийся чуть севернее полка Синка, столкнулся с ужасной задачей: ему предстояло разделить силы. 1-й батальон отправился на север, к Синт-Уденроде. «На марше было до жути жарко, бойцы страдали под грудой одежды»[423]. Они подошли к старому мосту: на картах его не было. Сразу за ним высилась церковь, и немцы, укрывшись на кладбище, начали обстреливать их из минометов. Минометный взвод 1-го батальона отстреливался из своих 60-мм орудий, но противника слишком хорошо защищали надгробия. В конце концов несколько десантников бросились через мост, заставили немцев отступить, и перестрелка завершилась победой. На дальнейшем пути американцы почти не встретили сопротивления. Несколько немцев, завидев передовой взвод, очень осторожно поднялись из рвов, высоко подняв руки и сдаваясь. К вечеру заняли Синт-Уденроде, и батальон направил патруль вверх по дороге, на северо-восток, соединиться с 501-м полком в Вегеле.

Гораздо более опасное задание получила рота «Н», направлявшаяся в другую сторону: захватить Бест и мост за ним. Генерал Тейлор осознавал риск потери моста, как это случилось в Соне, поэтому он решил подстраховаться и захватить переправу на юго-востоке от Беста в качестве резервной. По сведениям разведки, для миссии требовалась разве что рота да саперный взвод. Это небольшое подразделение, которым командовал капитан Роберт Джонс, вышло из зоны приземления на окраине леса между Соном и Бестом. Его перегруженные бойцы тоже страдали от жары. Несколько новобранцев незаметно выбрасывали по пути пулеметные патроны.

Разведчики, шедшие впереди, заблудились в лесу, и рота вышла слишком близко к Бесту – примерно в 500 метрах севернее места, откуда могла бы атаковать мост, – и тут же попала под огонь из стрелкового оружия. Взвод лейтенанта Вежбовского развернулся, чтобы обойти немецкие позиции, но попал под прицельный огонь из других зданий. Вежбовский рассказывал, как старший сержант Уайт, его взводный, предсказавший накануне вечером собственную смерть, «вышел из-за прикрытия, угла одного из зданий, и нацелился из винтовки в окно второго этажа. Там прятался снайпер: он опередил сержанта и пустил ему пулю между глаз. Когда он упал, я вспомнил его предсказания прошлой ночью»[424]. Уайт был их самой первой жертвой.

Вскоре положение роты «H» еще больше осложнилось. «По дороге шла немецкая автоколонна: двенадцать грузовиков с пехотой»[425] и три тягача с легкой 20-мм зениткой – немецким аналогом американских «мясорубок»[426]. Впереди конвоя ехал немец на мотоцикле. Капитан Джонс, видя возможность устроить хорошую засаду, распорядился прекратить огонь. Он надеялся расстрелять колонну, когда та будет проходить мимо, но «некоторые штабисты, не услышав команды, открыли огонь по мотоциклисту, его тело, казалось, застыло в воздухе, а мотоцикл поехал дальше»[427]. Грузовики затормозили, и солдаты, бывшие внутри, спрыгнули и развернулись в стрелковую цепь.

Из-за неудачи с засадой в битве за Бест пришлось участвовать подкреплению, которое генерал Рейнгард отправил в Сон. Рота Джонса теперь билась против почти тысячи вражеских солдат, шести 88-мм орудий и трех тягачей с 20-мм зениткой. Укрывшись за живой изгородью, Вежбовский и его взвод пытались обойти новые силы, но капитан Джонс приказал ему отойти. Американцы теряли слишком много людей, в основном из-за того, что снаряды 88-мм орудий разрывались в гуще деревьев, а комбат, подполковник Роберт Коул, приказал Джонсу добраться до моста любой ценой, поэтому рота Джонса отступила в лес, откуда рассчитывала пробиться к каналу.