– Непременно, только попозже. А сейчас мне вот что надо: я слыхал, на вашем Уровне чужие объявились? Это правда?

– Ну.

– Феерично! – обрадовался Горислав. – Местонахождение сможете указать?

– Чё?

– Где их искать, спрашиваю, знаете?

– Ну.

– И где же они?

– Ишь, какой шустрый! Все-таки, июдей…

Костромиров молча протянул старшине вторую бутылку. Повторив процедуру обнюхивания, Скарабей заявил:

– Ладно, скажу… фитилек только прикрути – глаза слепит. Вот так, хорошо. Значит, если ты про тех черножопых, что моих ребят из Сопливой Норки прогнали, так они сейчас в ГО-2 кучкуются. Днем отсиживаются, а ночью-то, слышь, уходят куда-то. Верно, на промысел.

– Как в ГО-2? – удивленно воскликнул Пасюк. – Это ж Четвертый Уровень! Ты ж мне сам в прошлый раз трендел, что они тут где-то, на Втором!

– Не наезжай, мать твою! Ишь, наезжает… были тут, а теперь – там. Спустились, и все дела. Людно здесь для них, да и с нами сильно не ладили. Короче, затаиться решили, вот и нырнули на глубину… Но только мои ребятишки все равно соследили, куда съехали эти чебуреки.

– Сейчас еще ночь… – задумчиво пробормотал Горислав, – значит, чужаков ваших на месте нет, так?

– Может, так, а может, эдак, – пожал плечами староста.

– Проводите нас в их новое логово?

– Ага, разбежался! Чтобы я, мать твою, ночью мимо Шарашкиных Схронов туда перся?! Щас! Вон, у тебя провожатый – Пасюк. Пускай он тебя и ведет.

– В натуре, Гор Игорич, – заявил Пасюк, трогая Костромирова за плечо, – без него доберемся.

– Ага, доберетесь, – посулил Скарабей с ехидной улыбочкой, – если Белая Королева пропустит.

– Пропустит! – беззаботно отмахнулся диггер. – Я заветное слово знаю.

– Чё за слово? – тут же насторожился бомж.

– Пожа-алуйста! – с насмешкой протянул Пасюк.

– Да пошел ты! – рассердился старшина. – Шутник, мать твою… Ничё, Белая Королева тебе пошутит… она пошу-утит! Вот отчекрыжит шутку-дудку твою дурную, будешь, твою мать, знать…

Продолжая так ворчать и сулиться, Скарабей полез обратно к догорающему костру, сопровождаемый кряхтением, матом и попердыванием сожителей.

Костромиров с Пасюком насквозь пересекли спальный зал подземных жителей – еще живых, но уже похороненных – потом едва не ползком пролезли под низкой аркой в противоположной стене каменного подвала и очутились в тесном коридоре с земляным полом. После минутной задумчивости диггер пошел было вправо, но вдруг передумал и выбрал левое направление.

– Ты же сказал, что знаешь дорогу, – обеспокоенно спросил его Горислав. – Кстати, что это за место – ГО-2?

– Бункер, – лаконично пояснил тот. – Дорогу знаю, но чисто теоретически.

– То есть как?!

– Туда торный заход есть, прямо с поверхности. Еще – из метро, но там он заблокирован, наглухо. Как отсюда в ГО-2 пройти, я, в принципе, представляю… просто до сих пор не доводилось ни разу, вот и все.

– Ничего себе «вот и все»! – заволновался Костромиров. – У тебя же, вон, ни карты, ни схемы…

– Моя карта всегда со мной, – заявил Пасюк, самоуверенно постучав себе по голове.

Нельзя сказать, чтобы это совершенно успокоило Горислава, тем не менее он с обреченным вздохом последовал за приятелем дальше. Не добавило ему уверенности и то обстоятельство, что справа и слева по ходу их движения то и дело возникали ответвления от основного коридора. В некоторые из этих отнорков Пасюк сворачивал, всякий раз придерживаясь левого направления.

Преодолев целую сеть сырых тоннелей, они оказались перед входом в обширную поперечную галерею. Диггер, шагнувший в проход первым, резко замер и предостерегающе поднял руку.

– Что там такое? – спросил Костромиров.

– Ч-шш! – шикнул на него Пасюк и зашептал: – Идите, зацените, только тихонько.

Горислав на цыпочках подошел ближе и осторожно заглянул приятелю за спину. Открывшееся ему зрелище и впрямь было не вполне обычным. Весь проход – от стены до стены – запрудила огромная стая, точнее, даже стадо – серых крыс; животные образовывали удивительно правильный клин, пребывая при этом в жутковатой неподвижности. Вершину серого клина венчала гигантская – размером с кошку – крыса-альбинос с выпуклыми карбункулами глаз и устрашающего вида резцами, выпирающими из нижней челюсти.

– Матерь божья! – прошептал Костромиров, потянув молнию комбинезона. – Вот так чудище!

Заметив его движение, альбинос вздыбил шерсть и угрожающе зашипел.

– Ч-ш! Ч-ш! – вновь зашикал на него диггер, нервно подергивая носом. – Даже не думайте!

А сам тем временем медленно-медленно сунул руку за пазуху, потом столь же осторожно вытащил, держа за хвост, мышиный трупик. Увидав лакомство, крыса-переросток поднялась на задние лапы и облизнулась, потешно шевеля мордочкой. Гориславу невольно бросилось в глаза известное сходство между ней и Пасюком. Когда тот бросил мышь, крыса на лету поймала ее передними лапками, обнюхала добычу, быстро сунула в пасть и, развернувшись, неспешно, с достоинством скрылась за угол. Серая свита послушно затрусила следом. Минуты не прошло, как в проходе не осталось ни единого грызуна.

– Поздравляю, Гор Игорич, – с ироничной торжественностью заявил диггер, – вы только что удостоились аудиенции самой Белой Королевы.

– А ты здорово с ней спелся, – уважительно признал Горислав. – Дуров, да и только! В тебе явно пропадает талант дрессировщика.

Они пересекли ступенчатую, нисходящую вниз террасу и остановились у заржавленного металлического люка. Открыть его удалось только совместными усилиями и не без труда. Под люком обнаружился вертикальный колодец, уводящий в беспроглядную тьму. Из колодезного жерла тянуло сквозняком. Цепляясь за покрытые коростой окислов и буквально крошащиеся под пальцами скобы, друзья начали спуск. По прикидкам Костромирова, они опустились метров на сорок, прежде чем достигли дна шахты. Наконец, они вновь ощутили под ногами твердую поверхность.

Колодец вывел их в просторный тоннель, с проложенными по его дну железнодорожными путями. Судя по толстому слою нетронутой пыли, он не использовался уже многие годы.

– Где мы? – спросил Костромиров.

– В параллельном метро. Прислушайтесь.

Впрочем, особенно прислушиваться необходимости не было – откуда-то из-за толщи стен явственно доносился шум проходящего электропоезда.

Следуя за Пасюком, Горислав обратил внимание, что рельсы и шпалы утоплены в пол.

– Это чтобы, типа, машины проезжать могли, – пояснил диггер.

Рельсы сделали плавный поворот направо и разделились на две ветки. Левый, более узкий, тоннель перегораживали решетчатые ворота, створки которых скрепляла толстая цепь на висячем замке; но цепь ослабла, и между створками образовался зазор, достаточный, чтобы пролезть в него, повернувшись боком.