Пасюк махнул рукой направо и скорым шагом пошел вперед. Костромиров задержался, с любопытством рассматривая закопченные временем таблички. На одной был изображен знак, предупреждающий о радиоактивности, вторая – с черепом – свидетельствовала о высоком напряжении; другая на трех языках призывала к вниманию («Внимание! Achtung! Attention!») и сообщала, что «проход временно законсервирован». Но тут вернувшийся диггер нетерпеливо дернул его за рукав.

– Пойдемте! Здесь нельзя долго…

– А что там такое? Знаешь?

– Шарашкины Схроны там. Да пойдемте же!

– Что это за Шарашкины Схроны? – заупрямился Горислав.

– Я и сам толком не знаю… Короче, говорят, раньше здесь, типа, секретные лаборатории были. Потом их бросили… а про некоторых сотрудников забыли… или те сами остались. Вот с тех пор они там и шарашатся…

– Что делают? – не понял Костромиров.

– Экспериментируют.

– Над чем?

– Не над чем, а над кем – над теми, кто к ним забредает…

– А-а, – догадался Горислав, – местная легенда.

Пасюк ничего не ответил, только посмотрел искоса. Впрочем, по-другому смотреть он и не умел.

Прежде чем уйти, Костромиров бросил взгляд в сумрачную глубину странного тоннеля, и на миг ему показалось, что он различает где-то вдали фигуру в белом халате, с жадно вытянутыми руками, ломаной походкой бредущую к воротам. «Фу ты! Померещится же такое!» – пробормотал он, догоняя диггера.

Через какое-то время в правой стене тоннеля открылась ниша с порыжелой железной дверью; на двери выделялись выпуклое изображение серпа и молота, обрамленных пятилучевой звездой, и аббревиатуру «ГО-2». Пасюк потянул массивную створку на себя, но Костромиров его остановил.

– Постой. Это может быть опасно. Наверное, мне стоит одному…

– Так чего мы все ж таки с вами ищем, а, Гор Игорич?

– Некий похищенный артефакт… У меня есть основания полагать, что он может быть спрятан здесь. Но здесь же могут оказаться и его нынешние владельцы, вот в чем проблема.

– Дык, сейчас проверим.

И, прежде чем Костромиров успел вмешаться, он крикнул в приоткрытую дверь: «Э-ге-гей! Есть кто дома?!» Гулкое эхо заметалось по внутренним помещениям бункера, отскакивая от пустых стен и дробясь на многочисленные отголоски.

– Нет тут никого. Пусто, – заявил диггер и решительно шагнул внутрь.

За бронированной дверью открылась целая анфилада залов и комнат, заваленных всяким плесневеющим хламом: телеграфным оборудованием, радиостанциями «Брусника», телефонными трубками с оборванными проводами, декодирующими машинками; кое-где стояли старые вагонетки, ржавели подъемники.

– Интересно, что здесь было раньше? – спросил Горислав, медленно переходя из одного помещения в другое.

– Одни трендят, командный пункт «Таганский», другие – секретный телеграф Минсвязи…

– А над нами что?

– Пятый Котельнический переулок. Мы как раз под ним, на глубине шестидесяти метров. Гор Игорич, а этот ваш артефакт – габаритная хреновина?

– Полагаю, нет.

– Тогда я, наверное, знаю, где он может быть. Тут есть комната с сейфами, пойдемте…

Они вышли во внутренний коридор бункера и, миновав два ряда одинаковых кабинетов, уперлись в торцовую дверь, до самого верху заваленную какими-то ящиками.

– Это здесь, – подтвердил Пасюк, расшвыривая мусор. – Недавно еще никаких ящиков не было. Значит, кто-то специально завалил, втыкаетесь?

Кабинет действительно оказался заставлен по всему периметру облупившимися сейфами. Костромиров вышел на середину и внимательно огляделся: в замочных скважинах всех сейфов торчали ключи. Но в одном – центральном – ключа не было. Подергал за ручку – так и есть, заперт.

– Ч-черт-черт-черт! – выругался он, в раздражении врезав кулаком по железной дверце. – Лингам наверняка внутри! А толку? Не на себе же тащить этакую махину! В нем килограммов триста – даже не поднять …

– Значит, зашкерили, заперли, а ключик заныкали? – усмехнулся диггер.

– Очевидно. Только смешного я в этой ситуации я ничего не наблюдаю.

– Да не искрите вы, Гор Игорич, раньше времени, – усмехнулся Пасюк еще шире. – Где наша не пропадала!

С этими словами он подошел к закрепленному на стене плоскому ящику и жестом фокусника распахнул дверцу. Внутри, на специальных гвоздиках, в несколько рядов висели сейфовые ключи.

– Тут запасные ключи для каждого сейфа, – пояснил он. – А ваши кунаки, видать, не дотумкали. Куда им! Нас какой номер интересует?

– Шестьдесят пятый.

– Ага… ага… есть! Держите.

Костромиров поймал ключ, с волнением сунул в скважину и повернул – раздался щелчок. Подходит! Глубоко вздохнув, он медленно отворил дверцу…

На средней полке, источая глубокое благородно-матовое сияние, лежал Золотой Лингам. Горислав взял его обеими руками, поднял перед собой и принялся с любопытством рассматривать в свете нашлемного фонаря.

– Ёкарный бабай! – ахнул Пасюк. – Так это ж!.. – Тут он позволил себе непарламентское выражение.

– Ну-ну, – пожурил его Горислав, – не кощунствуй. Тэк-с… Однако пора и честь знать – погостили, и будет. Отсюда можно подняться сразу на поверхность? Или нам придется обратно – тем же путем?

– Не, без выбора, Гор Игорич.

– А вот – подъемник, смотри, стоит. Его использовать никак нельзя?

– Да не работает он! И остальные – тоже. С земли-то еще кое-как спуститься можно, а вот наверх карабкаться – шестьдесят метров, по тросу… Еще есть выход на станцию «Таганская кольцевая» – я говорил, – но он сейчас закрыт. Ничего, не стремайтесь – прежний путь целиком нам повторять ни к чему, все одно, покороче выйдет…

– Вот как? Тогда уходим! И лучше не мешкая. Покамест ассасины не вернулись.

– Кто такие «ассасины»? – поспешая за Костромировым, тараторил диггер. – И зачем им этот… фаллоимитатор? Кстати, а вам-то он на что?

– Это долгая история. Но обещаю, что когда…

Дальнейшие слова замерли у Горислава на губах – едва шагнув в коридор, он лицом к лицу столкнулся со смуглым мужчиной в круглой мерлушковой шапке; его окладистую бороду пересекала белоснежная полоска проседи. Старый знакомец! За широкими плечами бородача маячили еще шесть бритоголовых фигур.

Вожак ассасинов – а это был, без сомнения, он – в первое мгновение тоже растерялся. Но потом взгляд его упал на Лингам, который Костромиров продолжал держать в левой руке. Бородач гневно нахмурил сросшиеся брови и издал гортанный возглас возмущения. Тело, как всегда, опередило разум – не тратя время на приветствия, Горислав дернул «молнию», выхватил трофейный меч и сделал выпад, одновременно вдавив кнопку; лезвие стремительно удлинилось и, когда бы не проворство противника, – бородач резко отпрянул, отклонив корпус назад, – отряд был бы обезглавлен.