П. Рубенс. Воспитание Ахилла

Школы представляли собой копию будущего общества. Поэтому там царили те же законы и правила поведения, что и у взрослых. Например, товарищи Цицерона по арпинской школе ценили его великие дарования и, восхищаясь им, окружали его и составляли свиту. Но и у взрослых также была свита, обычно представленная рядовыми гражданами, следовавшими за членами магистрата и триумфаторами. В школе общество воспроизводит себя.

Особое значение придавали обучению искусству риторики. Риторика была необходима общественному деятелю, ибо косноязычие могло поставить крест на его политической карьере. К примеру, Цицерон обучался риторике у знаменитого оратора Красса, где сочинял поэмы и стихи (впоследствии он горделиво сообщал, что в течение одной ночи сочинил до 500 стихов). Когда же он получил право надеть мужскую тогу (toga virilis), то есть достиг по римским понятиям совершеннолетия, отец поручил его заботам и попечениям законоведа – Квинта Муция Сцеволы. И таких честолюбивых юношей в Греции и Риме, очевидно, было немало… «Честолюбие есть чрезмерное желание славы» (Спиноза). Многие элементы образования и воспитания эпохи античности будут приняты на вооружение средневековой школой, христианством и другими мировыми религиями. Скажем, глава школы христиан Климент Александрийский так представлял идеал юноши: «Благородный образ жизни, плод христианского воспитания, собою обуславливает красоту желаний и стремлений» («Педагог»).

Сохранились воспоминания многих мужей Греции о том, что представляло собой тогдашнее просвещение. Перикл заметил, что он посещал мусическую школу до 16 лет. «Мусический» у греков означало – «относящийся к Музам». Потом он, будучи правителем, стал заботиться не только о том, чтобы изображения Муз и Аполлона стояли в школах и им молились перед началом занятий, но и о том, чтобы школы воспитывали в своих стенах достойных, умных и свободных людей. Вождь демоса всегда старался следовать однажды услышанному им совету: «Помни, Перикл, что ты управляешь афинянами, свободными людьми». Платон говорил, что «ни одну науку не следует изучать рабски». Этого же требовали философы от тех, кто посвятил себя учению. «С умом и образование, и воспитание приносят пользу, а без ума – вред», – говорил Сократ.

Греки и римляне прекрасно понимали: от того, как будет воспитана молодежь, зависит и будущее страны… Это видно при прочтении «Законов» и «Республики» Платона, «Политики» Аристотеля, сочинения Плутарха «О воспитании детей» или Ксенофонтовой «Киропедии» («Воспитание Кира»). Греки, обожавшие состязания, сравнивали процесс обучения с тренировкой и укрощением животного. Поэтому на вопрос, какая разница между людьми образованными и необразованными, философ Аристипп остроумно сказал: «Точно такая же, как между лошадьми объезженными и необъезженными». Но в познаниях надо чувствовать меру, четко уметь очертить круг интересов. Человеку, громко хваставшемуся обширными знаниями, Аристипп как-то сказал: «Оттого что человек очень много ест, он не становится здоровее, чем тот, который довольствуется только необходимым: точно так же и ученый – это не тот, кто много читает, а тот, кто читает с пользою». Вообще-то умственная лень считалась у древних самым наипозорнейшим явлением. Пробелы в образовании и культуре не прощались никому (особенно общественным фигурам, чья глупость у всех на виду). Цицерон в трактате «О природе богов», возражая Эпикуру, в полемическом запале ставит тому в вину его слабую школьную подготовку: «А сам он (Эпикур), между прочим, хвалился, …что не имел никакого учителя. Да если бы он и не предупреждал, я бы мог легко в это поверить, словно владельцу плохо построенного здания, который хвалится, что он обошелся без зодчего. Не пахнет от Эпикура ни Академией, ни Ликеем, не чувствуется в нем даже школьного образования». Правда, бывали и такие учителя, что обучали молодежь, как лучше стать хорошим приспособленцем. В одной из поэм герой Амфиарай, расставаясь с сыном, говорит ему: «Дитя мое, вдохновляйся примером осьминожки и умей приспособляться к нравам тех, к кому ты пойдешь; под какой бы то ни было формой, но всегда являйся похожим на тех людей, среди которых тебе придется жить». Хотя эта черта выражает не особенность национального характера, а скорее свойство определенного человеческого типа.

Педагогическая сценка. Учитель с детьми

Что же касается учителей, то и тут можно говорить о двух самых распространенных типах учителей, хотя их было, конечно, гораздо больше. Квинтилиан описал их в главе «Нравы и обязанности учителя». Один тип учителя – гневливый, едкий, нетерпеливый, суровый, скорый на бранные и обидные слова, зачастую и на расправу. Другой – полная ему противоположность – снисходительный, мягкий, не бранящий ученика за ошибки, нередко льстящий ученикам и родителям в глаза и за глаза. О таких Тацит писал: «Они привлекают к себе учеников не строгостью дисциплины, не дарованиями, проверенными на опыте, а заискиваньем, лестью и низкопоклонством». Ювенал также писал об учителях, нравственный и интеллектуальный уровень которых был очень низок. Можно сказать с уверенностью, что в Греции были те и другие. О мудрых и способных учителях говорил Квинтилиан. Таких же достойных мужей (почтенных, любящих свою работу) вспоминал и Авл Геллий. Плиний Младший писал об учительском мире, который и сам хорошо знал, как о прекрасных людях: «Нет людей искреннее, проще и лучше». Они бесконечно преданы своей нелегкой профессии. Надо сказать: жизнь основной массы учителей и тогда была нелегкой.

Палестра гимнасия (гимназия) в Саламине

Ювенал изображает одного такого грамматика как нищего бедняка, который с полуночи сидит в убогом школьном помещении, единственным украшением коего являются «облезлый Флакк и покрытый черной копотью Вергилий». Светоний говорит о щемящей душу бедности, которая наблюдается в домах даже некоторых известных грамматиков: Орбилий умер бедняком, Валерий Катон «жил почти в нищете»; беден был Юлий Гигин. Хотя в Греции встречались и весьма состоятельные учителя. Так, Ремий Палемон получал ежегодно от своих учеников 400 тыс. сестерций; у Гнифона был собственный дом, что было тогда редкостью для учительской братии; а Эпафродит, живший при Нероне, имел в Риме даже два дома и библиотеку в 30 тыс. томов. Что уж говорить о Верии Флакке, учившем внуков самого Августа: он вообще ни в чем не знал отказа. Большинство учителей по своему экономическому положению находилась ближе к середине, а то даже и к бедности. Школы были довольно многолюдны. Средний учитель получал примерно пять золотых за весь период ежегодного обучения. После школы ребят направляли в школу риторов.

Скульптурная группа «Борцы» («Панкратиасты»). Флоренция

Платон считал высшее образование тяжким, но благородным трудом! У греков не существовало понятия «энциклопедист», но уже бытовало понятие «общее для всех образование». Оно и стало критерием развитой и умной личности. Никакие побочные занятия не должны были быть помехой для этого дела, ибо оно дает «телу закалку в трудах, душе же – знания и навыки». Понятно, что речь в этом случае шла о сложном высококвалифицированном труде, каковым по преимуществу и является (по крайней мере, должен являться) труд руководителей и правителей. Правитель уподобляется у Платона стражу законов и учителю народа. Впрочем, сами правители должны были неустанно повышать уровень своих знаний и культуры. В противном случае от их трудов мало и толку, и пользы народу. Учение, упражнение «дает больше, чем хорошее природное дарование» (Протагор). «Мудр – кто знает нужное, а не многое» (Эсхил).