Его просьба не казалась мне зловещей. Я думал, это игра или шутка. Всё, что он сказал, это то, что некоторым его друзьям нужен урок истории. Оглядываясь назад, я понимаю, каким наивным я был.

– Усенгу? Инспектор над резидентами? Морской змей с тёмно-зелёным хвостом и жёлтыми пятнами? – Ариэль всё ещё не могла поверить.

– Да, принцесса.

Ариэль покачала головой, поднялась и стала плавать взад-вперёд по пещере. Ей было трудно это переварить. Усенгу был одним из немногих доверенных лиц отца. Усенгу был на её церемонии в Керинее. Он помогал отцу вести расследование, чтобы найти Малу. В перерывах между встречами он неустанно путешествовал из королевства в королевство, предположительно в поисках слухов о том, что случилось с Малой. Всё это было лишь прикрытием? Ложью? А вдруг врал Иека?

– Пожалуйста, не пойми неправильно, – сказала Ариэль, внимательно разглядывая морское чудовище в поисках хоть намёка на обман. – Но у тебя есть доказательства?

Иека подал Ариэль кипу морских водорослей. На них было такое же послание, как она нашла под окном Малы.

– Я не понимаю, – сказала Ариэль.

– Он заставил меня написать это несколько раз, пока не решил, что всё идеально. Он не очень хорошо ими распорядился. – Иека пристальнее вгляделся в свитки. – Смотри, вот здесь: эти отпечатки плавников не мои. – Ариэль посмотрела и убедилась, что пятна, которые она замечала ранее, были отпечатками плавников. Они выглядели заметно меньше, чем у Иеки.

Он поднял свои большие плавники.

– Они слишком малы для моих. Если бы ты могла сверить их с отпечатками Усенгу, то убедилась бы сама.

Ариэль прикусила губу. Отпечатки плавников были уникальными у каждого существа. И эти, конечно, походили на следы Иеки. Она почувствовала, что в её груди что-то сжалось.

– Я узнаю эту слизь. Усенгу вечно вытирает свои скользкие плавники обо что-нибудь.

Как она не заметила раньше? Случайные отметины на водоросли оказались вовсе не случайными.

Действительно ли Усенгу сделал это? Ариэль словно парализовало. Усенгу укрепил недоверие отца к другим существам. Он постоянно рассказывал, как во время путешествий встречал морских жителей, которые не были преданы короне. Он всегда твердил королю, что нужно быть осторожным с теми, кому доверяешь. Подпитывал ли он страх отца только для того, чтобы воспользоваться им в своих интересах? Ариэль почувствовала тошноту.

– Я не знаю, что сказать, – она правда не знала, но зато уже решила, что будет делать. Она должна всё рассказать отцу, но стоит быть осторожной. Его трудно переубедить, и она знала, что его доверие к Усенгу почти безгранично, однако доказательства, которые представил Иека, должны помочь.

– Что ещё ты можешь мне сказать? – спросила Ариэль. – Скорее всего, это Усенгу провоцировал напряжённость среди жителей, сеял раздор в королевствах, чтобы претендовать на трон Тритона. У него много преданных существ, и, учитывая, сколько лжи говорят о короле, они могут быть готовы на всё, чтобы помочь Усенгу.

Записка с требованием выкупа. Если это всё правда, то любой из последователей Усенгу мог отправить её. Возможно, именно поэтому эта записка завела расследование короля в тупик. Усенгу был везде, и в то же время его нигде не было. Он зря не марал плавники.

– Я подозреваю, что он раскрыл кому-то наш секрет, потому что я слышал шёпот о том, что к русалкам в Чейне относятся всё враждебнее. Многим из моего вида не по нутру наш союз, – сказал Иека. – Они думают о принцессе Мале как о какой-то королевской особе, не заботящейся о простых морских жителях. Полагаю, они считают, что она обманула меня, вынудив к этому вопиющему пренебрежению правилами. А русалки считают, что я манипулировал Малой.

В голове Ариэль бушевал настоящий шторм. Но наконец-то она могла ясно видеть ситуацию. Если то, что сказал Иека, правда, то Усенгу разжигал недовольство короля и изображал всем вокруг русалок склочными и склонными к манипуляции. И, конечно, океан был готов поверить в такое – взять хотя бы то, как король Тритон изолировал морских чудовищ от остального общества. Это была катастрофа, и отец Ариэль также был в ней повинен.

Гнев, который начал просыпаться в юной принцессе ещё несколько дней назад, вспыхнул с новой силой. Отец годами насмехался над морскими чудовищами, и это формировало представления о них у сестёр и всего двора. Мало-помалу разрушило доверие – к морским чудовищам перестали относиться уважительно и судить их по поступкам. Даже Ариэль поддалась влиянию: как она испугалась встречи с Иекой или как удивилась, что Силиус и Толум вовсе не такие, какими она представляла себе чудовищ... Ариэль почувствовала тошноту. Презрение к морским чудовищам, идеи о превосходстве русалок распространялись как вирус. И теперь этот вирус был готов убить её сестру!

Кусочки мозаики встали на свои места. У Усенгу, безусловно, был доступ к защитной печати. Он мог путешествовать всюду, как и король, ведь он был правой рукой Тритона. Усенгу вполне мог разрушить барьер, чтобы подставить резидента. Теперь она вспомнила, что его не было рядом, когда Малу объявили пропавшей. Отец и его стражники собирали советы, на которых раньше неизменно присутствовал Усенгу, поэтому она и думала, что он тоже там. Но Ариэль не видела его собственными глазами. Отец как-то сказал: «Найди Усенгу». Теперь она всё поняла. Ариэль облокотилась на стену, чтобы не опуститься на дно. Усенгу... как она не замечала этого с самого начала?

– Мне так жаль, – сказала Ариэль.

Иека поднял голову, его глаза расширились от удивления.

– Подожди, ты мне веришь?

– Я не рада тому, что ты сказал, но я вижу, что ты честен, – Ариэль протянула руку, чтобы пожать чудовищу плавник. – Спасибо тебе за то, что доверился мне. Я не предам тебя.

– Мала была права. Ты очень похожа на королеву. Я не знал её лично, но Мала много рассказывала о ней. У тебя такое же доброе сердце и такой же пламенный, решительный дух.

Ариэль почувствовала, как по телу разлилось тепло. Она не знала свою мать, но слова Иеки словно приблизили её к ней, как будто частичка её души оживала в Ариэль. Могла бы она правда быть такой, как мама? Похоже, все так считают. В порыве эмоций Ариэль потянулась к запястьям, но это заставило её прийти в себя. Речь шла о том, чтобы найти Малу. Не о матери.

Но... может быть, всё и правда связано с мамой. По крайней