Но тут он неправ был. Увидев ее, я вообще перестал что-либо понимать. Эта чертова кукла так мне крышу поправила, как при сотрясении мозга! Поверишь ли, Андрюня, раньше я мнил себя знатоком женской души. Сам видишь, рожа у меня — не ахти, да и росточком не вышел, а баб-с люблю, водится за мной такой грешок. Так я пути к ихним сердцам с малолетства разведывал, себя не жалеючи. А тут такой казус…

Сижу я, значится, в ресторации, смотрю на эту девицу и ни черта не понимаю: то ли она надо мной смеется, то ли мне хамит, то ли ей моя интересная личность совершенно до лампочки. Сначала я решил — ненормальная. Половины шариков в голове не хватает, как минимум. Потом гляжу — не похоже. Знаешь, как наверняка распознать психа? У них чувство юмора либо напрочь отсутствует, либо до ужаса специфично — нормальному ни за что не въехать. А у этой с юмором в порядке. Значит, думаю, выпендривается. Нарочно интригует. Бабе за тридцать, замуж ей пора, вот она таким оригинальным способом мужиков и цепляет. Попробовал подбить к ней клинья — куда там! Только перья полетели. А Селезнев, гаденыш, сидит, наблюдает за нами и посмеивается! Завелся я. Костьми, думаю, лягу, а разберусь, что ты за штучка. Решил назначить девушке свидание. «Вообще-то я с женатыми не встречаюсь, — говорит она мне. — Но раз уж вы помогли Дону (это она Федю так окрестила) вытащить меня из мрачного подземелья, так и быть. Приходите ко мне в гости. Только жену прихватите».

Ну, жену так жену. Рассказал я своей половине, в чем загвоздка, помощи попросил. Может, ты, говорю, как женщина женщину ее скорее поймешь. Пришли мы в гости. Там сидит целая орава — Селезнев, Варварины приятели (та еще шайка-лейка) и тетка. Я, как ту тетку увидел, так едва чувств не лишился. Но не буду про нее, не то просидим до закрытия.

В общем, знаешь, что мне жена после тех посиделок сказала? Ты, говорит, Боря, столкнулся с чудом природы, единственным и неповторимым. Твоя Варвара — абсолютно счастливый человек. Ее не мучают комплексы, не терзает зависть к чужим успехам, не дразнят несбыточные мечты. Ей нет нужды производить впечатление на окружающих. Она довольна собой и живет, как ей нравится. Вот так-то, дружище! Ты встречал когда-нибудь абсолютно счастливого человека?

— Теперь уже — да, — улыбнулся Санин. — Я ведь с ней познакомился.

— Ах да! Но должен сказать тебе, коллега: счастье у нее какое-то… оригинальное. Себе бы я такого уж точно не пожелал! Девица попадает во всякие переделки едва ли не с регулярностью смены времен года. Не успела очухаться после эпопеи с похитителями, как ее угораздило провести уикенд в одной сомнительной компании. Там произошло убийство, и наша мадемуазель, ясен перец, угодила в число подозреваемых. На нас тогда прокуратура наехала. Селезнев-то, как и следовало ожидать, познакомился с Варварой тоже на почве криминала. Она еще раньше проходила свидетелем по делу опять-таки об убийстве. Потом выяснилось, что то, первое, убийство было самоубийством, но следователь отчего-то остался недоволен собственным заключением. И когда Варвара снова попалась к нему в лапы, он пронюхал, что Селезнев с нею в близкой дружбе, позвонил Песичу, потребовал, чтобы Федю и близко не подпускали к расследованию, и стал делать всякие гнусные намеки. Дескать, а не помог ли в прошлый раз ваш Селезнев гражданке Клюевой спрятать концы в воду? Песич рассвирипел, как раненый медведь. Федю он нежно любит — даром что у них лексиконы не пересекаются. Схватка была — милое дело! Но отстоял Песич Селезнева, а заодно и Варвару. Только строго-настрого наказал ей, чтобы впредь на пушечный выстрел не приближалась к трупам, скончавшимся не своей смертью. Не надолго же ее хватило!

— Как я понял, на этот раз она к трупу не приближалась, — робко заметил Санин. — Или вы ей не верите?

— Да верим, верим! Только Песич все равно топал ногами, как увидел этот ее этюд, найденный в кабинете жертвы. Сначала он хотел отправить к ней меня. Припугни, говорит, ее как следует, чтобы неповадно было с потенциальными жмуриками знаться. Не могу, говорю. Сам боюсь ее до дрожи в коленках. Тогда Песич выбрал самого несгибаемого из нашей команды — Серегу Куприянова. Кремень парень! Никакая юбка его не проймет. И что бы ты думал? Приезжает сегодня от Варвары весь такой задумчивый-задумчивый. Пошел, взглянул на картинку, которую мы у Анненского нашли. И к Песичу: «А нельзя ли, Петр Сергеевич, в виде исключения вернуть Клюевой ее творение? Я уверен, что она… оно… не имеет отношения к гибели Анненского». Ох, что было! Песич бушевал, как тропический ураган. Но в конце концов утихомирился. «Иди, говорит, такой-рассякой, добывай доказательства ее непричастности. Тогда и поговорим о возвращении картины». Даже не знаю, как ему теперь новую историю преподнести, если он от одного ее имени звереет.

— Но ведь моя история и есть доказательство ее непричастности! Погоди, я тебе еще не все рассказал. В этом списке — имена и паспортные данные женщин, которые неожиданно получили крупные суммы денег. Только Метенко исключение. Если у нее и были деньги, то не неожиданные. Она, скорее всего, скопила их за два года работы за границей. Но на всех прочих богатство свалилось внезапно. Убитая Уварова получила наследство. Висток сорвала джек-пот в лотерею. А Клюевой подоспел внезапный гонорар. Очевидно, список принадлежит В., он заносил в него потенциальных «клиенток». Ты согласен?

— Звучит правдоподобно.

— Возникает вопрос: где он добывал сведения о деньгах, если о них зачастую не знали даже близкие этих женщин? До сегодняшнего дня я не мог найти ответ. А сегодня Варвара назвала мне имя единственного человека, который знал о гонораре, но не знал, что деньги на другой же день подарили третьему лицу и со счета сняли.

— Анненский? Постой, как это — подарили? Кому? Сколько?

— Тридцать тысяч зеленых. Практически постороннему человеку. У него серьезные неприятности.

— Нет, она все-таки психопатка!

— Не думаю, — сухо сказал Санин.

— Эй, ты чего это, парень? Правда, что ли, запал на нее? Она ж тебя в полтора раза старше! Если не в два.

— Оставь ты мой возраст в покое! — рассердился Санин. — Чтобы по достоинству оценить человека, вовсе не обязательно доживать до седых волос. Или до лысины.

Халецкий хмыкнул.

— Да у нас, оказывается, уже зубки прорезались!

— Вплоть до зубов мудрости. А у некоторых, говорят, они вовсе не растут.

— Не дерзи старшим, они этого не любят. Запомни на случай, если собираешься подкатиться к Варваре.

— По-твоему, расположение к женщине обязательно замешано на физиологии? Тогда ясно, почему ты не мог понять поведения Селезнева, узнав, что Варвара ему не невеста. А я его понимаю. За женщину, способную подарить все свои деньги человеку просто потому, что тот попал в беду, я бы дрался до последнего, невзирая на ее возраст и физическую привлекательность.

Халецкий поднял руки.

— Все, все! Вижу, в полку рыцарей несравненной Варвары очередное пополнение, и мне остается только подписать полную и безоговорочную капитуляцию. Но мы несколько отвлеклись, коллега. Помнится, ты как раз подвел меня к интересной мысли. Мне показалось, или ты действительно намекнул, будто мой и твой убийцы — суть одно и то же лицо?