– Неслабые зубы у твоего друга, – усмехнулся ученый.

– Он мне не друг, – отрешенно проговорил я.

Сейчас я просто старался не думать. Потому, что если позволить себе начать анализировать то, что я сейчас сделал, захочется очень крепко, от души так заехать самому себе в морду. После чего изменить свое решение в пользу одного правильного из двух возможных.

– Странно, – пожал плечами Кречетов. – Ты ж вроде друзей собирался реанимировать. А это тогда кто?

– Ученик… Бывший… Которого я бы, наверно, очень хотел убить… – выдавил я из себя…

И тут же пожалел об этом. Еще не хватало вываливать самому настоящему врагу то, что было у меня на душе, и в чем я сам себе давным-давно запретил разбираться.

– Понятно, – кивнул ученый. – Как всегда сам ни хрена не знаешь, что тебе надо. Болтаешься по мирам как волокно в проруби, вселенные баламутишь…

– У тебя твои собственные копии еще остались? – поинтересовался я, ощущая, как внутри меня закипает ярость – такое обычно со всеми людьми бывает, когда они слышат о себе неприятную правду. – А то ж сейчас их вполне может стать на одну меньше.

– Ктулху с тобой, получай своего ученика обратно, – махнул рукой Кречетов. – Просто глупо тратить заготовку на то, чтобы потом убить результат. Хотя может он тебя грохнет? Так тоже бывает. Глядишь, тогда всем сразу и полегчает.

Продолжая ворчать, Кречетов нажал на несколько кнопок, вмонтированных в изголовье прозрачной гробницы. Оттуда выехал небольшой металлический лоток, куда ученый положил обломок клыка. Лоток уехал обратно, а Кречетов направился к приборной панели, расположенной рядом с автоклавом.

– Запускаю процесс, – сказал он, отбивая пальцами дробь на клавиатуре. – Всё, время пошло. Сейчас автоматика выделит ДНК из образца, минут десять на преобразование заготовки – и ты получишь свою награду в полном объеме. И даже с личными воспоминаниями на момент смерти.

– В полном объеме? – усомнился я. – Заготовка-то на человека среднего роста, а там…

– Не проблема, – махнул рукой ученый. – При необходимости искусственный интеллект сам добавит биоматериал. Либо убавит. Главное – основа, всё остальное – частности. А теперь замолчи пожалуйста, и давай просто понаблюдаем. Это интересно.

…Это действительно было похоже на чудо. Полностью обезличенная биоболванка медленно увеличивалась в размерах. Под тонкой розовой пленкой, обтягивающей куклу, начали обозначаться бугры мускулов. Ноги и руки вытягивались в длину, из культей неторопливо выползали кости, облепленные бледным биоматериалом…

Голова заготовки тоже деформировалась. Я всё ждал, что из круглого шара полезет волчья пасть, а тело постепенно начнет обрастать шерстью.

Но я ошибся.

Прошло несколько минут, и уже стало ясно: в автоклаве медленно, но неотвратимо возрождается не чудовищный мутант, а человек. Правда, очень большой человек.

– Ничего себе анатомия, – пробормотал Кречетов. – Кремлевский дружинник что ли? Видал я этих мутантов, прям сыны Одина. Благородные – куда деваться. И такие же убитые на голову, как и ты.

– Длины автоклава-то для него хватит? – поинтересовался я, пропустив колкость мимо ушей.

– Откуда ж я знаю, какого он роста был при жизни? – пожал плечами ученый. – Не хватит – будет горбатый. С квадратной головой и плоскостопием. У меня автоклав на людей рассчитан, а не на мутантов. Кстати, у него при жизни такие клыки были, как тот, что ты мне дал?

– До того, как мутировал, не были, – сказал я.

– Ага, – сказал Кречетов, почесывая подбородок. – Интересно. Значит, ИИ выделил исходную ДНК, отбросив всё остальное…

– Кто выделил? – не понял я.

– Искусственный интеллект, – вздохнув, пояснил ученый. – У этой машины мозгов хватит на всех сталкеров Зоны, и еще вагон останется. Ну всё, пошел запуск жизненных циклов. Через минуту этот конь придет в себя. Одежды я на него не найду, можешь дать ему вон тот мешок из-под химикатов. Дырки проделает для башки и рук, на первое время сойдет прикрыться. Кстати, похоже, длины автоклава ему хватило, хоть и впритык. Здоров бугай, ничего не скажешь.

Процесс восстановления закончился. В автоклаве лежал Данила. Такой, каким я его видел в день нашей первой встречи. Почти такой. Уже не пацан-переросток, а могучий воин, от одного вида которого у врагов должны трястись поджилки. А у женщин – замирать сердце…

Внезапно его лицо исказила гримаса боли, пальцы скрючила судорога. Мышцы начали дергаться под кожей, словно по ним били разряды электрического тока.

– Восстановление нервной деятельности процесс довольно болезненный, – глубокомысленно заметил Кречетов. – Мозг тестирует тело. При такой мускулатуре главное, чтоб он сам себе кости не переломал.

Дернувшись еще раз, Данила заехал локтем по крышке автоклава. На толстом стекле явственно обозначилась сеточка трещин.

– Так, пора с этим заканчивать, пока он всю аппаратуру не переломал.

Кречетов вновь подошел к пульту в изголовье автоклава и пробежался пальцами по кнопкам. Крышка автоклава немедленно поднялась – словно гроб открылся. От тела Данилы отвалились все датчики, присоски и трубки, и он, дернувшись еще раз, вывалился из автоклава на пол. И, видимо, от удара придя в себя, вскочил на ноги… которые немедленно подкосились, отчего богатырь снова грохнулся на бетонный пол.

– Адаптация, – сказал Кречетов. – Рождение вообще малоприятная процедура. Как и последующая жизнь. Вечно лезешь куда-то как мошка на свет. Вроде вылез – и тут же тебя жизнь хлещет по заднице. Причем если не заорал, то обязательно жди более мощной добавки.

Данила сидел на полу, щурясь от яркого света потолочных плафонов. И хотя понятно, что пока он не видел ни черта, но руки уже сжаты в кулаки, тело напряжено и готово к броску. Нормальный рефлекс профессионального воина.

Я поднял мешок, на который указал Кречетов, «Бритвой» вырезал в нем три дырки и бросил Даниле.

– Одевайся.

– Сейчас он только пятна видит вместо нас, силуэты, – заметил ученый. – И пока вряд ли что-то слышит, а уж тем более понимает. Но скоро…

– Я… всё слышу… – прохрипел Данила. – Кто вы?

– Ишь ты! – поднял брови Кречетов. – Точно мутант. Ускоренный обмен веществ, повышенный уровень адаптации нервной системы к…

– Кто вы!!! – проревел дружинник, поднимаясь на ноги. Они еще дрожали, и Даниле пришлось опереться об автоклав, чтобы не упасть. Но стоял он уже вполне самостоятельно.

– Те, кто вытащил тебя с того света, – хмыкнул ученый. – Вернее, не тебя, а твой точный слепок. Впрочем, это одно и то же, набор молекул полностью идентичен исходному материалу. Снайперу вон спасибо скажи. А то обломок кариозного клыка это всё, что от тебя осталось бы на этом свете.

– Снайперу?

Данила протер глаза и уставился на меня. Хоть и щурился он еще, и глаза слезились от напряжения, но взгляд дружинника был уже вполне осмысленным.