Но я все же убеждаю их в срочной необходимости увидеть казоку-хетто. Без использования новых «умений», применив лишь классическую дипломатию, помноженную на скрытые угрозы, элементарную ложь и манипуляции с чувством жалости.

В итоге они дают мне всего две минуты, но этого довольно.

И когда усталый, выжатый до нитки Нискирич отрывается от консоли и с недовольством подзывает меня поближе к столу, я честно сознаюсь хозяину, что мне тоже дорога его пропавшая любознательная девчонка. И уважаемый хетто вовсе не потеряет уважения, если позволит мне совсем ненадолго остаться с господином Ксиммиком наедине, и просто поговорить.

Глава 9

СМЕЛЫЙ ИЛИ ДУРНОЙ?

Напряженные переговоры — будь то деловые или агрессивные, — похожи на битву в моннго. В момент, когда в зале Пернатого Змея наступила тишина, мне показалось, что я почти собрал на руке отличную комбинацию фишек. Которую, впрочем, мой оппонент все еще мог с легкостью разгромить. Особенно с учетом фактора везения, в этой старинной игре занимавшего далеко не последнее место…

— Я тебя услышал, Ланс, — чинно кивнул свето-струнный чу-ха и мягко качнулся на пятках, — и это очень похоже на контругрозу… Предположу, что ты завел речь про только что состоявшийся разговор, твое меткое предположение о моем происхождении и прочее, прочее? В таком случае, я удивлен тебе, Ланс. Неужели ты до сих пор не заметил, что я держу под контролем все ваши каналы связи и блокирую эту беседу от всего остального Тиама?

Чего тут врать: услышать подобное от существа, обитающего в электронных глубинах Мицелиума, оказалось чуть более жутким, чем предположить самому. Я коротко кивнул, скрывая тревогу, и демонстративно приподнял гаппи на левом запястье.

— Да, Господин Киликили, — тот брезгливо покривился, но смолчал, — разумеется, настоящий джинкина-там наверняка способен на многие мицелиумные чудеса. Но вот что мне интересно: его всесильность распространяется на перепростроченную «болтушку», с которой я сию минуту прямым потоком пересыпаю нашу увлекательную беседу на ряд зашифрованных станций?

Морда Данава Шири-Кегареты утратила всякую подвижность, окаменела в одно мгновение, словно пластиковая маска. Глаза пугающе потускнели, а я задумался, сколько милисекунд нужно суррогатному электрическому сознанию, чтобы прогнать мои угрозы через несуществующие мозги на возможную вероятность и подсчитать шансы на правдивость?

Оказалось, совсем немного — уже через пару секунд мелкая мимика вернулась к объемному изображению Песчаного Карпа, а глаза снова засверкали иллюзией жизни.

— Хао, я тебя понимаю, Ланс, — с одобрительным кивком признал он, — запасной план. Страховка, верно? Чтобы продолжать существование.

— Что-то вроде того, — я неопределенно потряс пальцами, чуть не бросив случайный взгляд на приоткрывшееся правое запястье. — Я люблю продолжать существование. Продолжать существование вообще хорошо, да…

Да, страховка. Пусть думает именно так. Джинкина-там, носящему имя Шири-Кегареты, вовсе не обязательно знать, что «План два» должен был стать посмертным гимном слабоумному героизму простого обитателя улицы… Страховка так страховка.

— Успеешь остановить отсып, прежде чем опасная информация обрушится на главные прокламационные каналы? — спокойно, будто настраивался на применение «писка», спросил я. — Или, может, ты способен заблокировать весь Мицелиум? Подделать запись в прямом потоке? Выдать весомое опровержение?

Он наблюдал молча и неподвижно, этим пугая еще сильнее, но я не поддался:

— Интересно, а что скажут другие казоку-хетто?

В бездонных глазах Киликили что-то промелькнуло.

— Те самые, что общались с тобой на равных и не подозревали, что ведут дела с поумневшей консолью. В общем, подделка, только дернись в сторону меня или моих близких…

«Подделка» кивнула. Смиренно пригладила бородку и задумчиво изучила чистоту когтей. Я не мог знать, чего джинкина-там боится на самом деле (если понятие страха вовсе известно таковой сущности), но был уверен, что хоть в одну из болевых точек да попал…

— Ладно, — с улыбкой (недоброй) признал глава «Уроборос-гуми».

Если свето-струнные проекторы скрытой комнаты выражали хотя бы часть эмоций, имитируемых холодным расчетливым разумом иного порядка, то Карпа и вправду забавляла сложившаяся ситуация:

— Но наемников мне придется вымарать. Никогда такие особо не нравились. Да и с управляемостью там сущий бардак…

Я хамовато отсалютовал фляжкой в сторону прозрачной стены и сделал еще один глоточек. Поморщился пуще нужного, демонстративно занюхал рукавом. И только в полной мере насладившись ожиданием собеседника, парировал:

— Нет, борфи, их ты тоже не тронешь. Я за них вроде как отвечаю, так что некрасиво выйдет… Как ты там сказал: будут порождены репутационные сомнения?

Шири-Кегарета прищурился, на этот раз не очень-то дружелюбно:

— Я тебя услышал, Ланс, но перестань называть меня борфом. Ты наверняка знаешь, что я не имею возможности вступить в сексуальный контакт с представителем своего пола, так что оскорбление бессмысленно… а теперь давай вернемся к нашему торгу. Ты очень смелый, Ланс…

Я шутливо поклонился и даже приподнял зад.

— …и очень дурной. А умные вещи, произнесенные устами глупца, выглядят, как несметное богатство в кошеле недостойного проходимца. Ты убежден, что информация сильнее взрывов? Я вынужден отчасти согласиться и признать, что твое устранение придется как минимум отложить.

Он явно к чему-то подводил, но усталость, адреналин и обилие шокирующих новостей не позволяли мне особенно трезво следить за ходом электронной мысли.

— Возможно, через какое-то время твоя полезность снова перевесит необходимость возвращения к вопросу ликвидации, но я не об этом… Признаю, вылавливать из Мицелиума засыпанный тобой компромат… подменять и убеждать общество в его фальшивости… скажу так: расчеты показывают излишние трудозатраты, так что давай предположим, что я тебя сейчас не трону…

Он сделал паузу, окончательно завладев моим вниманием:

— Но что скажет господин фер Скичира старший, когда узнает, что пасынок работает на ненавистных ему Смиренных Прислужников?

Моя челюсть отвисла. Дыхание сбилось, я поперхнулся, фляжка задрожала в пальцах так, что едва не выпала… Ладно, сформулирую чуть точнее — я без труда заставил себя разыграть все эти нехитрые эмоциональные трюки. И, если не ошибся, Карп заглотил обманку с жадностью своего речного собрата, бросающегося на кусок хлеба.

— Ты… — пролепетал я, наблюдая за его хищным оскалом, — ты узнал?

Говнючий кусок говна решил устранить меня чужими лапами⁈ Лапами моего отчима⁈ Внутри взбурлила злость, причем самая настоящая, но я не позволил ей пробиться через занавес театральной маскировки. А вот окончательное решение о будущем убийстве этого уникального джинкина-там, вероятно, я принял именно в эту секунду…

— Что ж, — чуть спокойнее сблефовал я, все-таки «совладав» с собой, — значит, пусть так и будет. Давай, продавай меня. Я буду готов.

И все же не сдержался, добавил нечто искреннее, отнюдь не показное. Что, при добром раздумье, можно было с легкостью оставить при себе:

— А