я. Стефа, открой! — он то ли с испугу, то ли от холода подпрыгивал то на одной ноге, то на другой. Осмелев, он посмотрел на «чудо», свалившееся с неба, и перекрестился:

— Шесть десятков лет живу на земле, а ни разу не видел, чтобы с неба на парасольке кобеты[2] слетали. Откуда вас бог послал? — спросил он.

— Впустите меня в дом, там все расскажу.

— Разве не видишь: баба перелякалась, не отпирает. Он опять начал звать старуху, заглядывая в замочную скважину.

— Открывай, — говорю тебе, — это паненка, а не дьявол.

— Паненка, говоришь? — недоверчиво переспросила старуха.

— Паненка, паненка. Война ведь идет, всякое бывает, открывай, — повторил старик. — Да открывай, не ломать же дверь…

Как только старик и Мариана вошли в хату, девушка сказала старикам, что она партизанка, направленная польским войском.

— Смотрите, панове, — предупредила она стариков, — если об этом хоть словом обмолвитесь, дом будет подожжен… Я не одна, нас много, — предупредила Мариана.

— Матка боска ченстоховска! Зачем жечь? Мы не желаем зла партизанам… — заверил клятвенно хозяин.

— Немцы есть в селе?

— У нас нет, а у соседей есть.

— У каких соседей? — спросила парашютистка.

— У наших, у наших… В соседней хате, — пояснил старик, жестикулируя.

— Много их?

— Солдат полсотни, пожалуй, будет и всех их прокормить надо. Ничего уже у нас не осталось, — начал жаловаться старик.

— О, Езус, и когда эта напасть кончится, — подхватила старуха. — Прошу тебя, пани, не обижай нас, стариков, уходи от нас… Мы еще жить хотим.

— Ладно. Я тоже жить хочу, потерпите. Объясните лучше, что за немцы в селе.

— Немцы, как немцы… Фашисты, — уточнил старик.

— Что они делают в селе, спрашиваю?

— А-а-а, — протянул старик, стараясь уйти от прямого ответа.

— За продуктами они. Говорю же, что все позабирали, — вмешалась старуха. — Уходи, пани. Не смотри, что обозники. Они тоже умеют убивать и вешать. Пожалей ты нас, стариков…

— Да не бойтесь вы так, пани, — прикрикнула Мариана. — Лучше спрячте подальше парашют, да не вздумайте шить из него что-нибудь сейчас. А то вам несдобровать тогда. И повторяю: вы ничего не видели и не слышали. К вам никто не приходил. Ясно?

— Ясно, ясно, пани, да хранит вас матка боска, — сказали старики почти в один голос, крестясь по-своему.

Мариана вышла из дому.

«Как же приземлились остальные? Кто же это молнией пролетел мимо нее?» Выйдя в поле, Мариана несколько раз подала сигнал, но никто не откликнулся. Разведчица засвистела три раза. Молчание… Особенно тревожилась Мариана за Олю. Но вот вдали она заметила едва видневшееся белое пятно.

«Наконец-то, — обрадовалась разведчица. — Но почему не собран парашют? Неужели покалечился кто-нибудь?»

Мариана бросилась бежать прямо по мокрой пашне, увязая по щиколотки в грязи. Рация, батареи, рюкзак — все это давило плечи и затрудняло ходьбу.

— Колюшка, это ты? Что с тобой?

Мариана достала фонарик, накрыла его полой пальто и включила. Николай весь будто раздулся. Она взяла его за руку: пульс почти не прощупывался.

— Коля, Коленька, ты слышишь меня? — она прижалась губами к его щеке, поднесла фонарь к глазам. Они на мгновенье широко раскрылись.

— Коля. Скажи хоть слово! Коля…

В груди у него что-то странно зашуршало. Глаза закатились…

Все…

Девушка с трудом поднялась и подошла к парашюту. Стала щупать полотно. Вверху купола зияла дыра.

— Не выдержал динамического… А ведь утверждал, что проверил, — вспомнила Мариана инструктора-парашютиста. — Здесь, видимо, было отсыревшее пятно…

Мариана бессильно опустилась на землю у изголовья Николая. Что-то в ней словно оборвалось. От усталости и горя кружилась голова, слезы жгли глаза. Хотелось выплакать все, что наболело, просто по-человечески проститься с другом — товарищем по оружию. Но… это был глубокий тыл противника, где люди боятся громко разговаривать даже в собственной хате.

Надо было искать остальных, чтобы похоронить Николая и быстрее замести следы. Мариана через силу поднялась и пошла снова месить грязь в поисках своих.

Компас был единственным помощником, и Мариана старалась по нему определить, в какой стороне могли находиться ее товарищи.

В ушах у нее от волнения и усталости шумело, сердце стучало так громко, что, казалось, его было слышно на расстоянии. Ноги не повиновались. Слезы застилали глаза. Казалось, она вот-вот упадет и останется лежать здесь, как и Коля. Но воля твердила — иди, ночь на исходе…

«Да, да, — внушала себе девушка, — я должна быть сильной… Нас ждет работа, от которой, быть может, зависит жизнь сотен и тысяч людей!..»

Мариана подала сигнал-пароль. Прислушалась. Ничто не нарушало тишину. Она поглядела на компас — единственную светлую точечку в окружающем мраке.

«Иду, кажется, правильно, но почему их нет!» — в отчаянии подумала она. В ту же секунду, как из-под земли, выросли перед ней две тени.

— Наконец… — шепнул Гриша. — А где Коля, Андрей?

— И Андрея нет?

— Никого, — ответила Оля, и в ее голосе Мариана почувствовала смятение…

Девушка как-то подтянулась, внутренне собралась. Ведь она здесь старший, должна ободрять остальных. Нет, нельзя ей давать волю своим чувствам.

Послышались чьи-то шаги.

— Тут. Т-с-с-с, ложитесь, — твердым голосом скомандовала Мариана.

Разведчики припали к земле.

— Берегите батареи от влаги, — предупредила радистка.

Человек подошел ближе и свистнул три раза.

— Кацо? — вскочил на ноги Гриша. Он так называл Андрея потому, что тот постоянно напевал грузинские песенки.

— Ты один? — в свою очередь спросил Андрей.

Ребята радостно обнялись, как будто давно не видались. Только Мариана стояла неподвижно. Ей трудно было вымолвить хоть слово. Но она щадила нервы товарищей. Успеют еще узнать о постигшем их несчастье. Гриша вывел ее из этого состояния.

— Вот еще Коля подойдет и можно сказать, что половина работы сделана.

Он, видимо, только теперь почувствовал по-настоящему важность момента приземления.

— Не придет Коля, друзья, — сказала Мариана. Голос ее дрогнул.

— В чем дело? Что случилось? — посыпались тревожные вопросы.

— Случилось самое страшное. Коля разбился. Пойдемте попрощаемся с ним и… похороним.

Наступила тишина. Слова, произнесенные Марианой, ошеломили товарищей. Они молчали, не двигаясь с места.

— Очень тяжело, а нужно найти в себе силы пережить это, — сказала Мариана и первая двинулась с места.

Она шла впереди. Оля, всхлипывая, шагала рядом. Сзади двигались Андрей и Гриша.

Когда разведчики подошли к Коле, Оля упала на землю рядом с телом товарища и разрыдалась.

— Как же так, как же так? — повторяла она одно и то же.

— Прощайтесь без шума, — тихо сказала Мариана, кусая губы до крови. — Нам нужно до рассвета успеть похоронить его и самим укрыться. Нельзя терять ни минуты…

— Так и не успел, бедняжка, использовать свое оружие. А как он рвался в дело… — проговорил Андрей.