— Потому что, если вы разгромите мне дом, я оторву ему голову, — вполне серьёзно поясняет он.

— Вопросов нет, — поспешно бубонит Тимур.

Вполне очевидно, что Ян специально проговорил эту фразу. Просто Андрей более ответственен ко всему, нежели Тим, который наоборот боится возложить на себя лишние обязанности. Похоже, что Ян ещё и неплохой психолог: и друга не обидел, и квартира, возможно, останется относительно целой.

39

— Стопэ, — восклицает Люся, чем привлекает всеобщее внимание. — Куда ты забираешь мою девочку? — подходит ко мне и заключает в дружеские объятия.

Невооруженным взглядом видно, что она навеселе, но это делает её ещё более милой.

— Покататься, — спокойно отвечает, надевая на себя кожаную куртку.

— Пфф, значит, со мной кататься не захотел, а с этой — без проблем? — Кристина недовольно фыркает.

— Или ты сейчас закроешься, или я тебе помогу, — тут же возмущается Люся, злостно покосившись на неё.

Ян хранит молчание, видимо, чисто из уважения к Тиму, с которым и пришла эта неприятная особа.

— Ничего себе, какие мы дерзкие, — с наигранным удивлением лепечет Кристина.

Вот зря она, конечно. Разъярённая Люся в долю секунды сокращает расстояние, что отделяет их друг от друга, и вцепляется в её волосы, резко оттягивая их вниз. Раздается резкий вопль и начинают сыпаться нецензурные выражения, в попытке вырваться из цепкой хватки.

— Тим, прости, конечно, что порчу тебе планы на одну ночь, но сил моих больше нет, — Люся всё так же удерживает её за волосы.

— Не парься, «планы на одну ночь» уже уходит, — проговаривает Тим, освобождая Кристину из рук подруги и указывая на дверь.

Та, не упуская момента, проклинает каждого из нас и накрывает трёхэтажным матом.

Столько матерных слов я ещё не слышала, даже от парней. Как там говорится? «Материшься, как сапожник»? Так вот, нет!«Материшься, как Кристина» — вот это да, вот это я понимаю.

Но зря, конечно. В очередной раз. Ничему человека жизнь не учит.

Откровенно говоря, в этот момент я безумно обрадовалась, что Люся моя подруга и меня не ждёт подобная участь.

В этот раз она перехватила её и залепила звонкую пощечину.

Я опешила, не зная, что делать. Одно дело, когда сама бьёшь всех и вся, но когда видишь, как это делает другая девушка — становится жутковато.

Пока я раздумывала, Люся с Кристиной уже валялись на полу. Парни еле-еле разняли их и развели по разные стороны.

— Уводи, иначе я её прибью, — нежным голоском и с ангельской улыбкой на лице пропивает Люся, которую, словно в тисках, зажимает Миша.

Тим решает не медлить, и в следующее мгновение их с Кристиной уже нет в комнате, а через пару минут он возвращается в гордом одиночестве.

Удивительно, но тишина, что царила пару минут, пока не было Тима, мгновенно нарушается.

— Чтобы вернул мне её, целой и невредимой, — снова обнимая меня, приказывает Люся. — Иначе сверну тебе шею, — всё с такой же ангельской улыбкой.

Похоже, что моя подруга — это единственный человек, которому Ян позволяет говорить с собой в таком тоне. Хотя, учитывая уровень их отношений, это неудивительно. Как-никак, с пелёнок вместе. Я всегда считала, что это невообразимо круто — иметь друга детства. Особенно классно, когда вы вырастаете, влюбляетесь и женитесь. Но, видно, не судьба. Мой единственный друг детства — жуткий зануда, в которого я никогда не смогла бы влюбиться. Все детство он забирал у меня игрушки, за что я постоянно с ним дралась. Радует, что уже тогда, я была намного сильнее, поэтому он в слезах бежал жаловаться своей маме, что по совместительству была подругой моей.

— Долгие прощания — лишние слёзы, — проговариваю, пытаясь отстранить от себя Люсю, которая, похоже, провожает меня едва не на войну.

Наконец-то, мне с Яном удается выйти из квартиры и быстро скрыться за съезжающимися створками лифта.

— Фух, — облегчённо выдыхаю, опираясь об стенку.

— Когда вы с Линдой успели так подружиться? — с неким интересом спрашивает он, пока мы спускаемся на первый этаж.

— В тот раз, когда она оставалась у меня, — предполагаю, пожимая плечами.

Сейчас наша с Люсей крепкая дружба уже стала чем-то само собой разумеющимся.

— Странно, — задумчиво проговаривает, продолжая внимательно всматриваться в мои глаза.

На мой следующий вопрос он не отвечает и направляется к своему мотоциклу. Из его квартиры мы предусмотрительно взяли два шлема: один — ему, второй — мне. Я послушно надеваю его на голову и, как в прошлый раз, усаживаюсь позади него. Немного смутившись, я обвиваю подкачанное тело, заключая его в тесное кольцо своих рук. В этот же момент мотоцикл срывается с места.

Меня в очередной раз охватывают эти непередаваемые эмоции: драйв, адреналин, кайф, чувство свободы. Одним словом — дух перехватывает.

Волосы развеваются на ветру от бешеной скорости. Фонари ночных улиц то и дело мелькают перед глазами, но разглядеть что-либо не удается. Утыкаюсь носом в его спину, сжимая тело в объятиях ещё крепче. Не потому что страшно, а потому что нереально хорошо.

Мы выкрикиваем что-то. Кричим тексты любимых песен.

Наверное, я ещё никогда не чувствовала себя настолько свободным человеком, как в этот незабываемый момент.

Меня никогда ни в чем не ограничивали родители, но, всё равно, сейчас почувствовала себя живой, как никогда раньше. Будто до этого просто существовала, а теперь мне открыли глаза на то, каким прекрасным и ярким может быть этот жестокий мир.

Мы долго катаемся по ночному городу, отчего время совсем теряет свой счет. И обретает лишь после того, как мотоцикл вновь останавливается у подъезда Яна.

— Не совсем похоже на мой двор, — констатирую факт, вставая на ватные ноги.

— Ночуешь сегодня у меня, — звучит словно приказ, не терпящий возражений. — Или твои родители будут в восторге, что их дочь заявилась домой в три часа ночи? — прочитав вопрос в моих глазах, добавляет он.

Ума не могу приложить, что мы на самом деле так долго катались по ночному городу. Взвешивая в голове за и против, молча следую за Яном в его квартиру.

Ребят здесь уже нет, а они ведь собирались гулять до утра.

— А где все? — спрашиваю разуваясь.

— Вероятно, ушли, — он проговаривает очевидную вещь, и я смущаюсь из-за того, какой глупый вопрос задала.

Правда, через несколько секунд, смущение охватывает новой волной, буквально оглушая своей сокрушающей силой. Я собираюсь ночевать с собственным преподавателем. В его квартире. Наедине. К такому жизнь меня не готовила. Сердце начинает нервно отзываться в груди.

— Так может я всё-таки домой? — предлагаю, останавливая движение