На сей раз гул одобрения был откровенно жидковат. Отказываться от своих обычаев казаки не рвались. И атаманы, даже те, кто был с намеками Аркадия полностью согласен, были вынуждены считаться с народным мнением. Иначе и на заплыв в мешке нарваться можно, благо напрягать память о подобном случае необходимости не было. Но слушали пришельца из будущего внимательно.

– Понимаю, от обычаев отказываться – нож острый. Только вот если царь-батюшка по неизбывной своей доброте не пришлет хлебушка и в этом году, многие из вас до следующего года доживут? Приедут татары осенью и плетями погонят выживших в полон. Так? – сгустил краски Аркадий.

Сразу несколько голосов вразнобой выразили несогласие с таким высказыванием. Мол, бивали они этих татар и имели их… в самых разных видах. Но голосов этих было мало, так как большинство помнило, что нередко именно татары гоняли и имели казаков… Однако соглашаться было стыдно, а спорить… голодно было на Дону. Если бы не рыба, еще зимой с голодухи мереть начали бы. И на урожай надеяться не приходилось в связи с его отсутствием. От татар-то попрятались бы, не в первый раз такие напасти случались. Да обидно прятаться, если силу в себе чуешь. Сильный от слабого прятаться не будет.

Заметив неубедительность возражений и малочисленность возражающих, попаданец с ними спорить не стал. Подождал, пока они сами замолкнут, и продолжил:

– Значит, позарез необходимо посеять уже в этом году. Что-нибудь скороспелое, не мне, горожанину, вас учить. Наверняка есть среди казаков люди, не забывшие крестьянский труд. Но и уважение к старинным обычаям проявить можно. Пока разрешить сеять на юге, на присоединенных к землям войска Донского бывших азовских владениях. Здесь-то хлебушек издавна сеют, значит, нарушения обычая вроде бы и не будет. Если кто опасается прибытия помещиков, привлеченных землепашцами, так туда добровольно никакой помещик не полезет. За свою шкуру побоится. Вон, на Запорожье сеют хлебушек, и ничего, не лезут проклятые паны под татарские арканы. И никакого убытку чести казацкой от этого нет. Зато голодухи такой там не бывает.

Аркадий сделал небольшую паузу, давая возможность казакам обговорить сказанное им. При всей революционности его предложения всерьез жизнь большинства казаков от них не менялась бы.

– Но много посеять вы в любом случае в этом году не сможете. Мало вас. Иначе с чего б такие сильные воины, как вы, по камышам от татар прятались?

– А мы не прячемся! – с обидой откликнулся сотник Мурка, приглашенный по воспоминанию Аркадия о его героической смерти при попытке помочь запорожцам в борьбе с ляхами.

– Сейчас да, не прячетесь. Только расспроси опытных казаков, нет среди них таких, которым не доводилось бы прятаться. Значит, первостепенное дело – увеличить здесь население.

– Откуда же мы людей возьмем?

– Будем брать отовсюду, откуда удастся. Главное, чтоб они не были мусульманами, иначе рано или поздно перекинутся к нашему самому опасному врагу, турецкому султану. Когда опасность нашему государству уменьшится, запреты эти можно будет отменить или ослабить.

– А про жидов ты забыл*?

Аркадий вздохнул и собрался с силами. Голос прозвучал с явным украинским акцентом. Он помнил, какую страшную резню евреям устроили крестьяне и казаки во время хмельниччины.

– Трудный вопрос. Знаю то, что вытворяют сейчас ростовщики и арендаторы в Малой Руси, прощать нельзя. Посему как только освободим те земли, всех их на виселицу, а имущество в казну. На общее казацкое дело.

Вот этот тезис вызвал всеобщее одобрение.

– А остальных жидов что, миловать? – выкрикнул какой-то незнакомый Аркадию сечевик.

– За что их, ремесленников, например, казнить? Чем они провинились?

– Как чем?!! Они же жиды!

– Ага, вон пан Вишневецкий или Потоцкий, нашей, кстати, русской крови, вытворяют с хлопами такое, что вспоминать страшно. Так ты тоже ведь русской крови, в его преступлениях виноват?

– Я-а-а… Ви… но… я не пан! – забуксовал и не смог толком ответить на выпад казак. Идея, что он может нести хоть какую-то ответственность за страшные преступления Вишневецкого, на короткое время ввела сечевика в ступор.

– Так и жид-сапожник или там булочник тоже не арендаторы. И детишки у них нередко голодают. Давайте отделять овец от козлищ, как нам Бог велел. Ростовщиков, арендаторов, прочих кровососущих мы изничтожим. А простых ремесленников за что убивать?

Попаданец кинул быстрый взгляд на аудиторию. Увы, далеко не все выглядели согласными.

– Остальные, прежде всего их умелые руки, нам самим нужны. Уж очень этих мастеров нам здесь не хватает. Казачьи-то руки больше к сабле и пищали привычны. Ну еще к веслу и узде. А работать кто будет? Может, кто из атаманов желает бросить воинское дело и заняться шитьем сапог?

Никто из старшин таким соблазнительным предложением воспользоваться не поспешил. Но недовольный гул было трудно не заметить. Аркадий добавил последний свой аргумент.

– Я много читал книг по истории. Так вот, довелось мне заметить одну особенность. Те страны, которые изгнали евреев со своей земли, рано или поздно начинали стремительно загнивать. А у нас и страны-то пока нет. Но, ясное дело, давать волю ростовщикам и арендаторам нельзя. Издадим один закон для всех казачьих земель: «Евреям у нас под страхом смертной казни запрещено давать деньги в рост или брать землю в аренду».

– Да враги они самые лютые! Резать их без пощады, чтоб и на развод не оставалось! – заорал, брызгая слюной, цыганистого вида, с золотой серьгой в ухе, донской казак.

– Лютей татар и турок? И польских панов? Особенно здесь, на Дону. Давайте лучше о самом важном поговорим. О власти.

Аркадий помолчал, осматривая сидящих перед ним людей. Именно они и были властью на казачьем Юге. По крайней мере, значительной ее частью. И поставленный им вопрос заинтересовал присутствующих куда больше еврейского.

– В большинстве стран мира сейчас монархия, то есть наследственная единоличная власть, кое-где, правда, ограниченная. Для Московского государства или Испании такая власть естественна, значит, правильна. Но здесь, среди вольных казаков, установить монархию вряд ли получится. Своего царем не признают, каждый из атаманов будет думать: «Почему он, а не я?»

Легкий гул согласия с последним высказыванием подтвердил Аркадию, что он пока на правильном пути.

– Можно пригласить чужого принца. Ну как, например, пригласили в свое время бояре королевича Владислава.

Раздавшиеся из «публики» выкрики были сугубо отрицательными и сплошь матерными.

– Вот-вот, нам только такого не хватает. Заметьте, Россия тех лет была огромным, богатым государством. А у нас вокруг голая степь и людей, как у кота слез. Значит, оставим гетманов и атаманов. Правильно?

Вот здесь согласие старшины было единодушным и искренним. Нет, каждый из них был бы не прочь пролезть в цари, но позволить это другому? «Дурных нэма, бо повыздыхалы».