Лесничий заглянул в паспорт, потом передвинул документы Николаю Алексеевичу.

– Чем тебе снайпер не понравился? – продолжил допрос Святославов.

– Фигурой. Она вроде бы мужская, даже мужицкая, но движения какие-то не такие. Короче, баба это, гражданка Эстонии, судя по паспорту.

– Что и требовалось доказать, – сказал Святославов. – Снежная королева.

– Я слышал, что эти прибалтийские снайперши – самые жестокие суки. Даже укропы, сами фашисты отъявленные, ими возмущаются.

– Дальше! – строго потребовал Лесничий, но голос его уже не показывал откровенного недовольства. – Докладывай.

– Дальше как в первую командировку. Помнишь, тогда мы гранаты под трупы матрасников подкладывали?

– Ты и подкладывал. Помню. Удачно получилось.

– А сейчас «МС-4». Они все же помощнее. И действие моментальное. От гранаты после щелчка отскочить можно. А здесь не спасешься.

– Хитрый ты, Величко, человек. Все выдаешь нам за спонтанные действия. Давай договоримся – выкладывай все честно. Ты мины заранее с собой взял. Сразу собирался почудить?

– Я сразу собирался документы снайпера забрать. Для подтверждения своей успешной работы. Мины заодно поставить, как раньше гранаты. Все ведь для общей пользы. И сработало! Еще с десяток парней из хваленого НАТО уложил. А то и побольше. Но там мы уже считать возможности не имели, в сторону ушли.

– В какую сторону? Почему сразу не возвратились? – спросил Николай Алексеевич.

– В собор заглянули. Я же знал, что туда идти так и так придется. Хотел пути разведать.

– Там же охрана!

– А то мы этого не понимали!

– Если охрану ведет НАТО, то у них наверняка видеокамеры по периметру стоят, – вставил свое веское слово майор Святославов. – Они уважают всякую электронику.

– Об этом мы подумали. Мы тоже электронику уважаем. Я с собой глушилку взял. – Величко дернул за лямку рюкзака, показывая, где у него хранится прибор. – Она короткого действия, но нам хватило. Две камеры на главном входе и потухли. Сразу почти вышел спец, с ним дежурный офицер охраны. А мы с Фалерро уже у них за спиной оказались. Сразу того и другого положили. Фалерро молодец. Хорошо бьет. Точно и хладнокровно. Ему спец достался. Тоже, похоже, парень тертый. Крупный. Под центнер. Но полез глупо – двумя руками вперед. Весом сбить хотел. Фалерро шаг в сторону сделал, руки захватил, кувыркнул его, сверху сел и локтем по башке!.. Потом ножом добавил.

– А ты? – заинтересованно спросил начальник разведки батальона.

– Вот сюда… – Величко показал точку над верхней линией своей скулы, на палец отстоящую от уха. – Кулаком. Полная отключка. Потом тоже ножом добавил. Мой охранник в бронежилете был. Неповоротливый.

– А ты поворотливый? – спросил Святославов. – Или бронежилет снял?

– У меня руки быстрые. За счет этого и живу.

– Ладно. Дальше что?

– Я кроме винтовки взял с собой и автомат. Викентию его доверил…

– Это человек из группы Фалерро, – объяснил Николай Алексеевич, кивнув в сторону одного из усачей.

Тот смотрел перед собой так же радостно, как в советские времена на первомайской демонстрации, приближающейся к винному магазину.

– Викентий с напарником в караулку ворвались. Там четыре человека сидели. Не готовые к сопротивлению. Он их и расстрелял.

– И на стрельбу никто не вышел? – удивился начальник разведки.

– Автомат с глушителем.

Лесничий для объяснения поднял с табуретки свой 9А-91, показал его и даже объяснил:

– Если на мое ухо ориентироваться, то это самый беззвучный автомат из всех существующих. Один затвор и слышно. А отмычки зачем брал? – Последний вопрос был адресован Величко.

– Командир, раз уж мы в храм забрались, то нужно было и дальше идти.

– Хорошо. И куда ты пошел?

– Стал искать кабинет начальника школы. Сначала нашел большой общий, преподавательской. Сунул в ящик одного из столов «МС-4», настроил на сотрясение. Когда откроют ящик, громыхнет.

– А почему решил, что это преподавательская?

– Надпись на двери подсказала: «Teaching». Не думаю, что там уборщицы собираются.

– Правильно действовал. Дальше!..

– Нашел в конце коридора другой кабинет. Надпись: «Head» – начальник. С отмычками я легко работаю. Открыл, заложил презент в верхний ящик стола. Потом, правда, пришлось повозиться. Замок закрываться никак не хотел. Но я справился. После этого мы ушли.

– А когда взрывы будут? – спросил Николай Алексеевич.

– Когда ящик выдвигать начнут, сразу и рванет. Чем раньше, тем лучше.

– А что в ящиках?

– В преподавательском – какие-то бланки не заполненные. В ящике начальника – начатый блок сигарет и зажигалка.

– Еще что? – Сергей Ильич по лицу Величко видел, что тому не терпится чем-то похвастаться.

– В верхнем ящике больше ничего не было. В среднем – ключи от сейфа и три пластиковые бутылки. Одна с колой, две с ацетоном. Под столом ящик, в нем бутылки с ним же. К ремонту какому-то, похоже, подготовлены. Но я только ключи взял. Ацетон не пью. Кола еще хуже, ее тоже не употребляю. А сейф там же, в кабинете. Разгильдяйство натовское! Иных слов не подберу. Карманы их босс ключами рвать не желает. А я человек от природы любопытный. Поглядел.

– В сейфе что? – не выдержал Николай Алексеевич.

– Было что-то. Сейчас уже нет.

– Что было?

– Немного денег и бумаг. – Величко снял с плеч лямки рюкзака неторопливо, наслаждаясь своей медлительностью, расстегнул клапан кармана, выложил на стол толстую стопку бумаг и две пухлые пачки стодолларовых купюр, стянутые резинками.

– Сколько здесь? – с удивлением спросил Николай Алексеевич.

– Понятия не имею. Не считал. – Емельян Герасимович равнодушно пожал плечами. – Я только бумаги посмотрел. То, что нам и вам нужно. Планы операций и учебы, данные на личный состав, на агентуру в Донбассе и в России. Сейф я, как полагается, закрыл, ключи положил на место. Отпечатки пальцев везде стер. Кабинет закрыл. Мы сразу вернулись. Я опять шел с включенным «Лучом», чтобы нам в спину не стреляли. Но никто нас не беспокоил. Не до того им было. На ферме переполох. Много людей, все бегают. Мы со стороны видели. Два больших санитарных грузовика. На таких обычно груз двести отправляют. Но мы не тем путем возвращались, которым туда шли. Старались через кусты проскочить.

– Кое-что полезное ты сделал, – отметил Сергей Ильич. – Конкретно скажу, когда с трофейными документами разберусь. – Он посмотрел на начальника разведки батальона и спросил: – Как считаешь, Николай Алексеевич, достоин Величко похвалы или порицания?

– Все вернулись. Без потерь. – Начальник разведки следил за пальцами майора Святославова, которые методично, под тихое бормотание себе под нос, пересчитывали доллары.