Она резко, на этот раз даже не пытаясь опереться на подлокотники, вскочила и даже успела сделать шаг вперед. Я тоже быстро поднялась, загораживая дверь, и бросила вопросительный взгляд на шефа. Он почему-то посмотрел на часы, слегка поморщился и заговорил, неторопливо и внушительно:

— Мы не пытаемся втравить вас в уголовщину, Раиса Михайловна, вы сами в нее влезли. И ваша главная ошибка именно в этом. Я могу поверить, что, когда все начиналось, вы собирались ограничиться только квартирными кражами. Но преступления — такая подлая штука… начинали банальным воровством, а закончили двойным убийством.

— Какие убийства! — взвизгнула Сормова и попятилась от меня и от двери, подход к которой я закрывала. — Я ничего не знаю, и ничего такого не было! Вы меня не притянете, я даже близко к театру не подходила! И вообще, полиция дело уже закрыла, они сразу сказали, что Кострову убил ее любовник, а потом сам отравился! И при чем здесь я? Вы не докажете…

— Для человека, который далек от театра и ничего не знает о происходящем там, вы достаточно хорошо осведомлены, — печально улыбнулся Баринов.

— Но я… — Раиса Михайловна осеклась и облизнула пересохшие губы. — Я…

Хлопнула входная дверь, и громкий Гошкин голос объявил:

— Проходим прямо в кабинет, вас там ждет сюрприз! Заходим, не кричим, в обморок не падаем…

Мы уставились на дверь — я с нетерпением, шеф спокойно, а Сормова встревоженно. Первой вошла Шурочка. Сделала шаг и замерла, уставившись на сестру, нас она, похоже, просто не заметила. Губы ее шевельнулись, но сказать она ничего не успела — ее едва не снес рванувшийся вперед Олег.

— Ты! — заорал он, размахивая руками. Пожалуй, если бы Раиса Михайловна не отшатнулась, то могла бы и схлопотать пару пощечин. Впрочем, Гошка не зевал: он схватил героя-любовника поперек туловища, отодвинул к стене и придержал там. А Олег продолжал кричать: — Ты! Это ты нас сдала! Я так и знал! Я знал, что, как только запахнет жареным, ты сразу вильнешь хвостом налево, а нас оставишь все это дерьмо расхлебывать!

Я незаметно перевела дыхание. Разумеется, я верила опыту шефа и чутью Гошки, и если они не сомневались, что ловушка сработает, то и мне волноваться не о чем, но только теперь я успокоилась.

— Заткнись, дебил! — рявкнула Сормова. И, обернувшись к шефу, торопливо добавила: — Идиот, что вы хотите? У артистов же мозгов нет, одни эмоции. Сам придумал невесть что, сам себя напугал, теперь кричит ерунду какую-то… Молчи, говорю, придурок, без тебя разберемся!

— Я придурок?! — возмутился Олег, безуспешно пытаясь вырваться из Гошкиных рук. — Я идиот?! На себя посмотри, курица старая! Я, что ли, в ворованных сережках в детективное агентство приперся?! Сама дура! Твои сказки для соседок хороши и для ваших медсестричек в поликлинике, а здесь на слово не верят! Ты дел наворотила, ты язык распустила, а я теперь должен молчать?

— Олег, прекрати, ты ничего не понимаешь! — Шурочка попробовала схватить его за руку, но он только отмахнулся.

— Конечно, не понимаю! Не понимаю, как я мог с вами, двумя стервами, связаться! Легкие деньги, да? Точно, дебил! Да если бы я тогда уши не развесил, Лешка жив был бы, вот что я понимаю! Но я за вас отдуваться не буду, даже не рассчитывайте! — Он повертел головой, оглядываясь, и безошибочно выбрал шефа: — Вы здесь главный? Я хочу сделать заявление! Как это у вас называется, явка с повинной? Вот я и хочу…

— Ах ты бедненький, запутали тебя, обманули мальчика злые тетеньки, — очнулась наконец Шурочка. Когда свою долю забирал, ты так не возмущался! Лешку тебе жалко? Так ты сам ему отраву в водку наливал, своими руками! Заставили тебя, как же!

— Так ты ведь сказала, что это идеальный способ заставить ментов закрыть дело!

— Минуточку! — крикнула вдруг Сормова и подняла вверх руку. — Минуточку!

Она повернулась к Баринову и продолжила, громко и четко:

— Прошу зафиксировать мое заявление: никакого отношения к преступным деяниям этой парочки я не имею! Да, время от времени они просили меня сделать дубликаты ключей, но это было просто родственной помощью. Шурочка всегда была очень рассеянной, и я верила, что она потеряла ключи от квартиры, от гримерной, от квартиры любовника… к ключам я не присматривалась, сестра попросила, я сделала. И я понятия не имела…

— Ты понятия не имела?! — ахнула Шурочка. — А чей план был с самого начала? Кто все придумал?

Олег поддержал ее, разразившись длинной и абсолютно непечатной тирадой.

— Тихо! — Александр Сергеевич стукнул ладонью по столу. — Прекратить свару! Теперь уже нет смысла орать друг на друга. Сейчас вы все пройдете в соседнюю комнату и напишете все, с самого начала. Когда я говорю «все», я имею в виду именно все. Когда и как появился преступный замысел, кто, когда и как выполнял преступные действия, все четко и подробно, по пунктам! Гоша, Рита, подготовьте место, где они могут устроиться, Нина, ты обеспечь бумагой и ручками! Все ясно? Выполняйте!

На удивление тихо и послушно все трое последовали за Гошкой. Я замыкала шествие. Так же тихо и послушно заняли свои места: Сормова уселась за Гошиным столом, Шурочка за моим, а Олега устроили за небольшим боковым столиком.

Напарник удовлетворенно полюбовался, как старательно все трое начали строчить на предоставленных Ниночкой листках, и подмигнул мне:

— Что, даже не спросишь, почему мы еще не звоним Сухареву?

Я только улыбнулась. Да, пару лет назад я бы непременно задала такой вопрос, а то и сама схватилась бы за телефон. Но тогда я только начинала карьеру частного детектива, а с тех пор поднабралась опыта и поумнела. Если Сухарев сейчас приедет, то приедет для того, чтобы забрать подозреваемых. А на каком основании? Признательные показания еще не написаны и не подписаны. Допустим, есть видеозапись, но там больше крика и эмоций, чем подробностей. Нет уж, если взялись люди явку с повинной оформлять, не надо их отвлекать, пока делом заняты. А вот когда они закончат, когда мы их показания скопируем и подошьем, тогда можно и Сухарева звать.

Как я и думала, первой закончила описание своей преступной деятельности Раиса Михайловна. Она протянула мне исписанные листки и спросила — почему-то уже не у меня, а у Гоши:

— Я могу идти?

— Ни в коем случае! — живо откликнулся он. — Мы, конечно, не имеем права вас задерживать, но если вы уйдете до приезда полиции, то это будут рассматривать как попытку скрыться, что является отягчающим обстоятельством. Зачем же вам усугублять свое положение?

— А-а… а вы уже их вызвали? Полицию? — отвлекся на мгновение от работы Олег.

— Сначала вы все изложите и подпишете свои показания. Чтобы им не ждать, пока вы все закончите.

— Извините. — Раиса Михайловна нахмурилась и потянула из моих рук свои показания. — Отдайте, пожалуйста! Я подумала и кое-что еще хочу добавить.

* * *

— Сан Сергеич, готово. — Я положила на стол перед шефом довольно толстую пачку исписанных листков.