Но сокрушаться об этом не было никакого смысла, потому что мы уже в машине и ее уже куда-то несет. Разве мои слова что-то изменят? Все теперь зависит от мастерства водителя! Я понимала это и все равно не могла успокоиться. Визиты во внутренний мир научили меня, что бездействие – это трындец, лучше от него не станет. Но что я могла здесь сделать, открыть дверцу и тормозить ногой?

И тут я увидела их. Кусты. Не то чтобы кусты в городе – это неимоверное чудо, но тут были особые кусты. Я их видела! В том мире… Тогда я не обратила на них особого внимания, но запомнила – яркие, пышные заросли с розовыми цветами, редкий осколок красоты в мире хаоса…

Я не сомневалась, что растение такое же и это все не случайно. Поэтому я, не отстегивая ремень, подалась вперед и указала на кусты.

– Давайте туда! Все равно врежемся, но уже не так страшно!

– Хлипкие слишком, – покачал головой водитель. – Не удержат. Сиди тихо!

Но сидеть тихо я не могла. В голове вертелось лишь одно: правила игры. Во всем читаются правила игры! Если мне показали в том мире обрывок этого, а я даже запомнила, нельзя такое упускать.

– Мы не можем оставаться на дороге, мы собьем кого-то! – настаивала я.

– Володя, ты попробуй, – подключился Сергей.

– Да не удержат нас эти прутики! Мать вашу!

– Впереди перекресток, лучше врезаться здесь, чем там!

Уж не знаю, каким чудодейственным способом собирался тормозить водитель Володя, но пока это работало слабо. Мы и правда подъезжали к многополосному перекрестку – и наши шансы проскочить на зеленый были не слишком высоки. Если авария произойдет там – это конец, в нас же врежутся со всех сторон!

Водитель и сам это понял. Он снова помянул всю нашу родню, причем в такой форме, что у моей мамы истерика бы случилась. А потом он вывернул руль, направляя машину к тем самым кустам.

Я понимала, почему он сомневается. Со стороны кусты смотрелись хрупкими, воздушными, не способными удержать железную махину, внутри которой мы находились. Однако меня не покидала странная, необъяснимая уверенность: все получится. Должно получиться!

Столкновение вышло мягче, тем мы ожидали, и зеленая стена справилась. Машина, конечно, все равно пострадала, она с пугающим скрежетом проехалась брюхом по высокому бордюру. Зато не пострадали мы – и все, кто был рядом!

Как только автомобиль наконец остановился, водитель поспешно повернулся к нам:

– Все целы? Нормально?

– Ни царапины, – заверил его Сергей, прикрывая рукой разбитый нос.

– Тогда выходим!

– Думаешь, рванет?

– Не должна, но рисковать не будем!

Было понятно, что сегодняшний день у них пойдет не по графику. Авария серьезная, нужно дожидаться ГАИ. А когда зеваки поймут, что возле автомобиля стоит не кто-нибудь, а Тот Самый, они еще и на мобильный снимать начнут. Содержание новостей на порталах звездных сплетен я уже знаю.

Если бы в этот момент рядом с Сергеем стояла я, восторгу толпы не было бы предела. Такая сенсация, что вы! Отец Сергея, узнав об этом, повесился бы от возмущения. Или меня повесил, что более вероятно. Сергей тоже подумал об этом, он сам уговорил меня уйти.

Он радовался тому, что все хорошо закончилось, машину ему было не жаль – что у него, денег мало? Да и я улыбалась, уходя, чтобы он не понял, какой у меня бардак на душе.

Я не сомневалась в том, что сбылись мои худшие опасения. Тот мир напал на Сергея как раз когда я была рядом! Да, но… Тот же мир спас его. Пришло бы мне в голову обращать внимание на какие-то кусты, если бы мне не дали подсказку? Сомневаюсь! Я чувствовала себя маленькой слепой мышкой, с которой решила поиграть огромная кошка.

Я никому не сказала о том, что произошло – ни Эльвире, ни Тимуру. О том, чтобы рассказать маме или Шатуну, я даже не задумывалась. Эльвира узнала про аварию сама, пришла поддержать меня, призналась, что пробралась к Сергею. Я не стала упрекать ее – сил на это просто не было, да и желания – тоже.

Вечером позвонил Сергей. Он рассказал мне, что машину уже осмотрели. Простому смертному пришлось бы дожидаться этого куда дольше, а у звезд свои законы! И оказалось, что элитный автомобиль сломался не сам по себе. Кто-то намеренно испортил тормоза! А ведь это не так просто: за секунду не сделаешь, машина без присмотра остается только на охраняемых площадках. Полиция обещала разобраться.

Сергей считал, что эта новость меня утешит (шикарный подход). Вроде как поломка связана с этим миром – у него всегда хватало ненавистников. Теперь его будут защищать лучше. А я ни в чем не виновата!

Мне бы такую уверенность… Я так и не сказала ему то, что для меня было очевидно: проклятье проявляется по-разному, и для него тормоза испортить – раз плюнуть. А если так, то ни полиция, ни частная охрана Сергею уже не помогут.

23

Пейзаж, развернувшийся передо мной, напоминал мне заставку для рабочего стола – из этих, предустановленных. Равнина, плоская, как доска. На ней – широкая дорога, расчертившая ее на две половины. В прошлом хорошая дорога была, а теперь – искривившиеся под напором времени куски дробленого асфальта. А рядом, куда ни глянь, пустыня с кактусами и засохшими деревьями.

Конечно, на заставке для рабочего стола все это обычно выглядит жизнерадостней. И пустыня там в красивой цветовой гамме, и дорога новая, намекающая, что перед тобой открыты все пути, а горизонт не так уж важен. Во внутреннем мире красоты не было. Главными цветами пустыни стали серый и черный: черная дорога, серая земля. Остатки деревьев тоже черные, кактусы – такого бледного оттенка зеленого, что он едва отличим от серого. Да и кактусы не такие аккуратные, как в американских пустынях показывают! Здесь они были огромными, разросшимися во все стороны и бесформенными. Их колючки выглядели откровенно устрашающими: на такие налетишь – и все, с концами.

Я знаю, что палящее солнце меня бы не порадовало, ведь тени здесь нет. Но солнце придало бы хоть какой-то намек на жизнерадостность этому сумрачному месту! Однако даже небо над пустыней приуныло и стало беспросветно серым, как будто залепленным пеплом.

Сначала я брела посреди дороги, у всех на виду. Не самое благоразумное решение, но здесь и «всех» не было! Никакой жизни, даже стервятников над головой. Я не знала, зачем я здесь. Хотелось сорваться и побежать, чтобы это давящее затишье побыстрее закончилось. Но нет, я на уловки этого мира больше не поддамся! Я помню универмаг-лабиринт. Я по этой дороге могу бежать и бежать, а она будет длиться вечно. Как только я выбьюсь из сил, на моем пути тут же появится очередное ползучее