– Младшего Андерсона? Я сочувствую.

– Младший Андерсон был моим сыном. – Тихо, и как-то обреченно проговорила Би. Ланье тихонько выругался себе под нос, затем так же тихо спросил:

– Может, стоит их помянуть?

– Еще не время. – Би нахмурилась, потом нагнулась, и резко отодвинула столик от дивана. Изображение на экране свернулось в точку и погасло – чтобы через секунду снова развернуться, превратившись в окно, открытое на город и площадь с шатром, которую совсем недавно покинула Мириам. Окно находилось в месте, где она не была, видимо, на одной из белых трибун, на самом верху, потому что от нее вниз убегали рады сидений, пока еще пустых. За ними, совсем недалеко, возвышался законченный шатер, и сцена, закрытая полотнищами алой ткани, переливающимися под лучами вечернего солнца. Би продолжала смотреть на экран, явно не видя его, и ее цвета были полны смятения и скорби. Такими же, как когда-то в Хоксе, много дней назад.

– Я еще не могу вспоминать их. – С видимым трудом проговорила Би. – У меня нет такого права. Но ты присаживайся, и разливай вино – мне кажется, у нас есть и другие поводы выпить.

Часть вторая

Глава VI

Интермедия I.

На высоте царствовал ветер.

Ржавая конструкция колеса притягивала его, заставляя шептаться в осыпающихся хлопьях краски, когда-то покрывавшей массивные дуги, шелестеть в прорезях спиц, сваренных из стальных полос, и поскрипывать цепями, удерживающими корзины. Внизу, в сорока метрах, ветер терялся в беспорядочном лабиринте узких улочек, принося в них песок пустыни и замирая – наверху же его шепот не прекращался. Неро, забравшись в корзину на самом верху, легко разбирал в нем понятные слова: частые резкие порывы говорили о массе холодного воздуха, приближающейся к городу с востока, несущей с собой короткий и мгновенно высыхающий дождь; долгие вздохи, усиливающиеся и ослабевающие, говорили о падении давления, скором сезоне смерчей, которые, обычно, не заглядывали так далеко; и наконец теплая волна, накатившая со стороны города три минуты назад, была эхом реактивного удара орбитального лифта, включившего маршевые двигатели высоко над городом.

Пара грубых деревянных скамей, установленных по бокам корзины, ссохлись, и песок, занесенный снизу, покрывал их толстым слоем. Одна из них хрустнула, когда Неро сел на нее, и уложил принесенный с собой стальной футляр на скамью напротив.

В трехстах метрах от него, чуть ниже уровня корзины, поднимались плоские зубцы стены Атланты, скрывающие зачехленные трубы тяжелых минометов и бронированные башенки генераторов плазмы. За ними, прижимаясь друг к другу, и образуя неправильный бетонный лес, разбегались дома – чем дальше, тем выше, соревнуясь между собой в разнообразии цветов, количестве этажей, форме балконов и окон. Но боевые шпили и взлетные площадки джетов, превосходящие их по высоте более чем в два раза, расставляли окончательные точки в этом соревновании, увенчивая корону города масляно поблескивающими бликами на дулах тяжелых орудий, подвешенных на высотных пилонах.

По сравнению с крепостью то, что лежало у подножия колеса, выглядело не более чем набором неровно сбитых коробок, плоских и уродливых бараков, предназначенных скорее для животных, чем для людей. Впрочем, как отметил для себя Неро, большинство зданий внизу были всего лишь складами, для товаров и припасов, которым не нашлось места в Атланте. Остальным же зданиям достались роли временных прибежищ – по крайней мере именно так думали о них те, кто их строил, но так и не смог в итоге попасть за белые стены.

Неро провел пальцами по грани футляра, нажал на скрытые фиксаторы защелки, и крышка откинулась, обнажая серые очертания на мягкой подложке – металл разобранного стрим-гана изменил цвет, сливаясь с окружающей поверхностью. Когда Неро, уложив на колени массивное ложе, зафиксировал поворотом плоский ствол с ребристой насадкой звукового демпфера, оружие пошло пятнами, сливаясь с его плащом и коричневыми хлопьями краски, усеивающими скамью. Неро пристегнул приклад, закрыл ствол противопылевой заглушкой, и уложил оружие на футляр, не вставив магазин. Вместо этого он взялся за прицел, массивное устройство с тремя асимметричными окулярами, и широким визором. Оптику Неро не использовал – вместо этого он дотронулся до разъема в основании прицела, подключаясь к нему напрямую, и навел на стену, отмечая координаты возможных целей.

Корзина качнулась под порывом ветра, и он уперся ногой в противоположную скамью. Следующий порыв оказался чуть сильнее, так что ему пришлось ухватиться за поручень слева, у открытого входа в корзину.

Вернее, сделать вид, что хватается – потому что его ладонь, хлопнув о ржавую трубу, взлетела вверх, и пальцы впились в нечто невидимое, висящее в пустоте снаружи.

Мгновение спустя из воздуха возник небольшой игольник, упираясь ему подмышку.

– Пат? – Спросил тихий механический голос.

– Нет. – Ответил Неро. – Шах и мат.

– Объясни.

– Дыхательные трубки у тебя на горле бронированы, но позволяют сжать их. Мне нужна одна пятая секунды, чтобы повернуться, и дернуть руку на себя. Я вырву тебе кадык вместе с дыхательным клапаном, это же движение собьет ствол вниз, и в сторону. Ты успеешь дать очередь, но иглы пройдут у меня под лопаткой, зацепив, но не причинив серьезных повреждений. После этого я зафиксирую твою кисть локтем, сломаю руку, и сброшу тебя вниз.

– Или же я выстрелю быстрее, чем ты сожмешь пальцы. – Ответил шепот. – И пара иголок в твоем измученном сердце убавит тебе гонору.

– Измученном сердце?

– Прочитал в старой книге. – Пояснил шепот. – Давно хотел использовать.

– И чем же измучено мое сердце?

– Обидой на Короля? Сожалениями о недавнем поражении? Пугающими картинами будущего?

– Ясно. Ты не бросил писать стихи?

– Говорят, они стали лучше.

Неро перехватил руку с игольником, и втащил своего собеседника в корзину. Тот убрал оружие, и присел на скамье, рядом с винтовкой.

– Но ты так и не ставишь под ними свое имя, верно?

– Почему же? – Пустота тихо рассмеялась. – В Атланте не один Джордан. Но, как ни странно, всего один Неро.

– Я не пишу стихов.

– Пишешь. Огнем и кровью, причем иногда – собственной. – Крышка футляра с винтовкой дрогнула от невидимого прикосновения. – Как ты заметил меня?

– Я знал, что ты зайдешь сверху – твое уникальное умение перемещаться делает тебя предсказуемым. Твой прыжок совпал по времени с рывком ветра, но не совпал по силе, и этого было достаточно, чтобы понять, где ты.

– Возможно, предсказуемость – тоже мое уникальное умение? – Предположил Джордан. – Потому что ты ее почему-то лишен. Зачем ты вернулся, Неро?

– Разве здесь не мой дом?

Пустота промолчала. Очередной порыв ветра заскрипел цепями, удерживающими корзину. Неро смотрел на Джордана, туда, где на почти неразличимом силуэте угадывалось лицо.