Теперь песня почти забылась. Но только не в «Маяке»! Она была здесь как бы гимном. Лишь слова слегка изменили. В той песне говорится про горы и Черное море, а в этой — про среднюю полосу.

А почему Олег Семеныч выбрал именно её гимном для своего лагеря?.. Поверьте уж — имел право! Только вот я не уполномочен здесь ничего рассказывать…

Начальника услыхали несколько ребят, шедших рядом. И запели. Быстрым, но негромким огнем песня побежала вперед, и скоро ее пела уже вся дружина.

И Михаил Сергеевич на поляне тоже услышал её. И опять ему очень захотелось туда, где все, где все его друзья! Он поспешно залил почти угасшие угли, схватил ведра и побежал в кромешной еловой темноте, каким-то чудом угадывая бегущие ему навстречу деревья.

Он успел. Глотая нервное дыхание, стал петь со всеми вместе:

Вот и настала минута прощаться…

Нам бы опять в «Маяке» повстречаться!

Будет и вечер, и лес голубой,

Только не будет смены такой.

Ветерок-листопад,

Так и летние дни улетят,

Но останется добрая песня,

Чтобы помнили нас, маячат!

Михаил Сергеевич шел рядом… Да! Он шел рядом с ТКП, с тем тайным мальчишкой, который две недели назад разрезал банкетки! Надо заметить, что петь тот мальчишка умел плохо и потому не любил это дело, шел да помалкивал.

И вот он услышал, что с Михаилом Сергеевичем песня стала словно стройнее… Не из-за того, что бородач был такой уж необыкновенный Карузо, а просто из-за того, что он пел, друг среди друзей, и песня получалась стройнее!

«Надо и мне запеть, — поспешно подумал мальчишка. — Я ведь тоже… ведь тоже друг среди друзей». Он хотел запеть. Да вот на тебе — песня уже кончилась!

Глава девятая

ГРУСТНАЯ ДЕВЧОНОЧЬЯ МУДРОСТЬ

Она была почти в центре поля, и ничем не могла помочь. Лишь поднялась на цыпочки, чтобы лучше видеть трагедию своей команды. Хотя и это было бессмысленным делом.

Слава Серов, юркий левый инсайд первого отряда, непринужденно обыграл Игнатова, потом бросившегося к нему с подкатом Генку Савелова. Прошел немного вперед… Мягко, внутренней стороной стопы, которая у футболистов зовется «щечкой», Серов пустил мяч точно под удар Ромке… Гол!

Но в воротах второго отряда стоял Зубаткин. Тот самый, которого два года назад звали Бациллой — за легендарную худобу. И до сих пор зовут Компотик — за горячую любовь к этому чисто лагерному лакомству… Зубаткин сделал то, чего не сделал бы сам великий Лев Яшин.

Ей показалось, что Димка упал в левый нижний угол еще до того, как Ромка Лучик ударил. Будто увидел мысли вражеского центра нападения… Лучик подпрыгнул, выбросив вверх правый кулак, как делают по телевизору все футболисты, забившие гол. А мяч-то был в руках у Димки! Это стало чем- то вроде нокаута для команды первого отряда. Трибуны рыдали.

И здесь она, все еще стоя в центре поля, сунула в рот два мизинца и свистнула. Димка, единственный, кто услышал свист, вскочил и все понял. Вот она одна-одинешенька стоит. Наталья Яблокова! Димка сильно выбил — мяч летел над всеми: над защищающимся вторым отрядом и над нападающим первым, сильно ударился о траву, и здесь Наташа поймала его на коленку и помчалась к воротам первого отряда. Она бежала совершенно одна. Догнать ее не было никакой возможности. Трибуны всхлипнули и больше не дышали. Половина народа вскочила, половина сидела в полуобморочном состоянии.

Вратарь первого отряда Шамиль Фролов стал нервно пятиться к своим воротам. Но не выдержал и побежал ей навстречу.

Они встретились где-то у линии штрафной. Наталья протолкнула мячик под бросившимся ей в ноги Шамилем, сама перепрыгнула через него. Конец, ворота пустые… Такой сказочный для нападающего миг! Последний шанс был у вскочившего с земли вратаря — сделать противнику подножку: черт с ним, что пенальти, все-таки не гол. А там поборемся!

Но не было у него и этого шанса. Кого же сбивать? Девчонку? Он крикнул:

— Лягушка!

Яблокова ударила, мяч мягко шлепнулся в сетку. Потом Наташа обернулась и спросила:

— Где?

— Ну что за девчонка! — сказал Шамиль. — Ты девчонка или мальчишка?

— А ты мальчишка?

— А ты сомневаешься?

— Сомневаюсь!

Никто не слышал этого разговора. Некоторым даже показалось, что Шамиль поздравляет Наташу с выдающимся голом.

Как уже, наверное, догадался читатель, это был матч гигантов — матч первого и второго отрядов.

В «Маяке» игралось много разных смешанных матчей. То были рядовые «футболянки»: для души, на спор, кто кого повезет до столовой. Случались и более крупные пари. Скажем, на тот же компот.

Но матч гигантов был делом особым, был древней традицией «Маяка». Он игрался каждое лето, один раз, в конце второй смены. Без него не могло обойтись, как не могло обойтись без похода, без «Дня ветеранов войны», без «Концерта вожатых» или без «Дня интернациональной дружбы».

Его ждали, к нему готовились, его любили, этот матч, пятьдесят минут футбольного времени (два тайма по двадцать пять). Каждый год разрабатывали новые правила. Суть их сводилась к тому, что старшие давали младшим какую-то фору. Это было естественно. Иначе игра получилась бы неинтересной, игрой в одни ворота. А кому это нужно?

И еще была одна железная традиция у этих матчей. Всегда тренером команды второго отряда назначался доктор Андрей Владимирович Галенко, который, как и Алька Лимонов, всегда болел за более слабых.

Накануне исторического матча — и это тоже была традиция — во втором отряде состоялось расширенное собрание команды, то есть, собственно говоря, всего наличного народа — дело-то кровное! Повестка: выборы капитана и обсуждение форы.

— По первому пункту, — говорил Денис, который был известным общественным деятелем и любил поэтому выступать, — по первому пункту у команды споров не будет. Капитан — Яблокова Наталья!

Капитаном, кстати, мог быть и сам Денис и еще кое-кто. Но раз уж так, умерим свои честолюбивые планы. Впервые за всю историю «Маяка» в столь ответственном мужском деле принимает участие девчонка. Причем ее место в центре нападения не дань какой-то там дурацкой галантности, а совершенно справедливое, да и полезное для команды, действие.

Первой на слова Дениса откликнулась палата сов — бурными и несмолкающими аплодисментами. А уж за ними и весь остальной люд.

— По второму пункту у меня такое предложение, — продолжал Денис своим общественным голосом. — Нам вообще не нужна никакая фора. Рубиться так рубиться! Кто смелый, тот со мной согласится. Как видите, даже получилось