— Убери от меня руки, — стальной голос Воронцова эхом отдавался от стен.

Кто-то просил кого-то успокоиться, грозился вызвать полицию.

— Вы два дебила, какого хрена здесь устроили?! — разнёсся знакомый голос.

Какие-то шуршания, кто-то, двигал мебель.

— Всё, Алис всё они остановились, они больше не дерутся, — всё тот же голос, только теперь у меня над головой, я не могла увидеть кто это, слёзы застилали глаза

Меня подхватили на руки, и куда-то понесли.

— Игорь! Отдай её мне! — рёв Воронцова.

Игорь? Так вот чей это голос, и он тоже здесь. Мой носильщик остановился, миг, и я уже в знакомых, когда-то родных объятиях. Меня несут на руках, прижимают к крепкой мужской груди, целуют в лицо, я же продолжа рыдать.

— Тише, тише моя маленькая, малышка не плачь, умаляю, перестань, — дрожащий голос Виктора, разносится у моего уха, — знаю глупо просить прощение, после того как я поступил, но я не могу без тебя жить, подыхаю как раненая собаки в канаве. Моя девочка, моя маленькая, любимая, Алис, пожалуйста, выслушай меня. Я допустил ошибку, поверил в ложь, сделал тебе больно, но я клянусь, что больше никогда, слышишь никогда, так больше не поступлю, — опаляя моё лицо горячим воздухом, говорил Воронцов.

Я слышала каждое его слово, предательское сердце трепетала от услышаного обещания. Но и боль никуда не ушла. Воронцов занёс меня в комнату отдыха для персонала, как он её нашёл, я не знаю, присел на диван со мной на руках. Стал раскачиваться, баюкая меня словно ребёнка. Он тихим с болью голосом рассказал мне всё, что было полгода назад, я слушала его, не перебивая. Он поверил в ложь, в то время, как я игнорировала смс сообщение от Марго, даже когда я на одну каплю усомнилась в нём, сидела в его доме и дожидалась его возвращения, продолжала верить в его любовь ко мне, а он так легко отказался от меня. Поднялась с его колен, утёрла слёзы, подошла к двери, обернулась к мену лицом.

— Никогда больше не приближайся к нам, — держа руку на животе, покинула помещение.

— Лисёнок, — тихое с мольбой, донеслось до ушей.

Алиса

Вылетела из офиса с такой скоростью, словно за мной гналась стая бродячих псов. Мысли в голове путались, не могла нормально соображать, поймала такси, назвала адрес садика, свою машину оставила на стоянке офиса. За рулём всего полтора месяца, в таком состоянии точно нельзя за руль. Попросила водителя подождать, забрала Илью и уже через двадцать минут были дома. Накормила ангела, помыла посуду, написала сообщение воспитательнице Ильи, что завтра его не будет, так же, как и меня на работе. После такого представления нет никакого желания туда возвращаться, но работу бросить не могу, нужно продержаться месяц, а там, как мне обещал Максим, буду управлять из дома, и раз в неделю посещать офис. Мысли о Воронцове старалась гнать от себя. Я его люблю, люблю очень сильно, но та боль, что сидит внутри останавливает меня от того, чтобы бросится к нему, и забыть всё плохое. Есть ещё одна причина, из-за которой я не могу начать с Виктором всё с начало, и эта причина мой ангел. Воронцов причинил ему очень сильную боль, и сомневаюсь, что мой ангел, когда-нибудь простит за это мужчину, а я никогда не переступлю через чувства брата. Илья заметил моё состояние, прилёг рядом со мной на диване в гостиной, маленькой ладошкой провёл по моему животу, следом поцеловал меня в щеку и горячо зашептал.

— Али не глусти, я сколо вылосту и буду вас засищать, ты только подозди ладна, — и заглядывает мне в глаза своими голубыми.

Появившийся ком в горле мешает ответить, пред глазами всё расплывается от появившихся слёз, мой маленький ангел.

— Али не плакай! — испуганный голос брата позволяет быстро взять себя в руки.

Прочищаю горло, прижимаю Илью к себе ближе.

— Это я от радости хороший мой, просто представила, какой взрослый ты скоро станешь, — зарылась пальцами в его кудряшки, стала успокаивать малыша.

Так мы и уснули. Проснулась посреди ночи, от того, что захотела в туалет, раньше со мной такого не было, но врач сказала, что это нормально и я успокоилась, вот только теперь как зомби хожу по дому по ночам. После посещения санузла зашла на кухню, попить воды, свет не включала, по привычке посмотрела в окно, моё внимание привлек автомобиль, что стоял напротив дома, присмотрелась повнимательней, и чуть не вскрикнула. В салоне автомобиля горел свет, на водительском сидении находился Воронцов, его взгляд был направлен на наш с Ильёй временный дом. Я была очень рада, что не включила свет, автомобиль находился в пяти метрах, и мне очень хорошо было видно лицо Виктора. Смотрю на него и сердце сжималось от боли, мне так захотелось оказаться в его объятиях, закусила губу, стёрла выступившие слёзы ладонью, развернулась и пошла обратно к Илье. Я забуду его, я смогу, главное, чтобы он ушёл с моих глаз.

Время стремительно стало приближаться к родам, сегодня я работаю последний день в офисе, с завтрашнего дня начинаю работать из дома. За этот месяц много, что произошло.

После той драки Николос больше не посещал наш офис, и я очень была этому рада. Ирма мне рассказала, что происходила дальше, после того, как я покинула помещение. Оказывается, Воронцов вернулся обратно в кабинет, заперся там с Немцем, все боялись, что драка повториться, но её не было, так же, как и ругани. Николос вышел из кабинета первым, встрёпанный и злой он покинул офис, Воронцов же вышел позже, извинился перед Ирмой, и они с Игорем тоже покинули офис. Вот только если Николос исчез, то Виктор превратился в сторожевого пса.

Месяц! Уже месяц этот мужчина живёт под окнами нашего дома в своей машине. Каждый раз при виде меня он пытается завести разговор, и каждый раз я молчу, прохожу мимо него с болью внутри. Илья заметил Воронцова на четвёртый день. Сначала на его личике появилось удивление, затем радость, которая быстро сменилось разочарованиям и обидой. Сначала Виктор сделал шаг к ангелу протягивая ему руку, но заметив меняющийся шквал эмоций на его лице остановился. Я ждала следующего шага от Ильи, если он пойдёт к Виктору, то и я пойду за ним, если же нет, значит, наши дороги с Воронцовым окончательно разойдутся. Илья к нему не пошёл, вцепился в мою руку и повёл домой. Часто ловлю Илью около окна, он подсматривает за Виктором, вижу, как ему хочется броситься к нему на шею, и проводить с ним время, как раньше, но ему, как и мне мешает огромная обида, она перекрывает всё хорошее. Каждый день Воронцов уезжает на три часа, и снова возвращается на место, как сторожевой пёс, мне иногда кажется, что он скоро станет бросаться на нашего почтальона. Каждый день на нашем пороге появляется пакет со свежими продуктами, раз десять я относила его и ставила на капот машины Воронцова, зависала примерно на минуту, и смотрели в глаза друг другу через лобовое стекло. И каждый раз я первая разрывала контакт, молча уходила домой. А потом словно переклинило, и я стала забирать пакеты домой, а затем следом шла к машине и оставляла деньги за продукты на лобовом стекле, прижимая их дворником автомобиля. Воронцов поначалу злился, а потом стал улыбаться моим действиям.