class="p1">– Вот поэтому ты разберешься с Атласом, узнаешь, чего он хочет и зачем преследует нас, а я заберу Изабель. Встретимся в бухте. Справишься?

Брат тряхнул упавшими на глаза волосами и снова смерил его злым взглядом:

– Раньше ты во мне не сомневался. Мы были одной стаей.

– Мы не одна стая, Шан. Я твой вожак в этом приключении, забыл. Так что выполняй приказ!

На этот раз Дэй развернулся, чтобы перекинуться и быстро вернуться в Лысую бухту. Он надеялся, что не опоздает. Потому что рядом с Изабель его самого не оставляло дурное предчувствие. Вроде она будущая жрица и провидица, а предчувствия почему-то у него. Бред!

– Ты хочешь ее? – бросил ее в спину Шан.

– Она жрица, – ответил Дэй, прежде чем сменить ипостась и со всех лап броситься в сторону Лысой бухты.

Не лгать же? Он и так уже заврался, особенно себе. Правда, его проблема была в том, что хотел он Изабель не только из-за его аромата, не только потому, что она жрица. Кажется, он просто ее хотел. Иначе как объяснить эту тревогу, в которой сжималось все его нутро, когда Дэй не знал, что с ней, в безопасности ли она. Словно она стала важнее всего на свете. Поэтому время, пока он несся к Лысой бухте, не останавливаясь на отдых или сон, смазалось для него в бесконечный миг. Уже после он пожалел, что не взял машину, но тогда было бы сложнее выследить Атласа – нюх у вервольфов сильнее в волчьем обличье.

В Лысую бухту он прибыл через пару дней, когда уже стемнело. Но в городе темно не было, особенно в его центральной части, где на большой площади везде развесили гирлянды из ярких лампочек. Играла громкая музыка, радостно шумела толпа, отовсюду доносились ароматы выпечки и местных сладостей. Для спокойного городка это было нечто, но Дэй сразу вспомнил про праздник, о котором твердила надоедливая сестра Изабель.

Он попал в самый его разгар, а Изабель находилась в толпе. Это означало, что человеком к ней будет подобраться проще, чем волком.

Оставшая прода из главы Дэя. Завтра постараюсь выложить главу от лица Изабель)

Глава 17

Несмотря на то, что братья Рамирес покинули Лысую бухту (сбежали, ничего мне не объяснив!), родители считали, что лучшее для меня – это домашний арест. Конечно же, они называли это заботой и предосторожностью. Но я чувствовала себя будто в тюрьме. Хотя я могла покидать свою комнату, выйти из дома мне не разрешали и по очереди следили за мной. Кто-то явно, как это делал папа. Кто-то скрывая это – как мама или тетка Андреа. Вот вроде чем-то занимаются по дому, а я взглядами готовы дырку во мне прожечь, стоит мне отвернуться!

Меня даже не грела мысль о том, что вместе со мной под домашний арест попали Мирабель и кузен Адриан. Последний просто за компанию. С сестрой я не разговаривала из принципа, с родителями было разговаривать бессмысленно – чтобы им что-то доказать, проще разбить лоб о стену. Поэтому общались мы в основном с Адрианом. Я бы даже сказала, объединились против остальных и сблизились как никогда. В конце концов, именно он подал мне идею, которая заставила меня встряхнуться и вдохновиться.

– Будь я на пять лет старше, сбежал бы от них навсегда! – сказал он на следующий день нашей новообретенной дружбы. – Нашел бы работу.

– Я собиралась уехать, – ответила осторожно, а темно-шоколадные глаза кузена засветились азартом.

– Так что тебе мешает?

– Родительское благословение.

– Ага, щас ты его получишь! Они тебя до конца жизни сторожить с ружьем будут.

– До конца чьей? – уныло уточнила я.

– Твоей, конечно. Ты сдохнешь от скуки в этой клетке.

Как ни больно было соглашаться с Адрианом, но я тоже считала, что родители утомили в своей опеке. А еще у них действительно получилось превратить мой родной дом в клетку. Оттуда, где раньше я чувствовала себя в безопасности, мне теперь хотелось всеми силами выбраться.

Поэтому я всерьез задумалась о побеге. Да, именно о побеге. Я уже совершеннолетняя и могу уехать куда угодно и когда захочу. От родителей мне нужны были деньги, которые мне оставила бабушка. Но во всей этой ситуации даже речи не шло о том, чтобы просто прийти к отцу и попросить свое. Вот мне и оставалось сбежать, устроиться в большом городе, а затем уже оттуда позвонить им. Или написать письмо и отправить его по почте, по старинке.

Чем больше я думала об этой идее, тем больше она мне нравилась. Во-первых, я перестану прятаться и зависеть от своих родных. Во-вторых, докажу, что все их страхи беспочвенны. Я не нужна Рамиресам. Больше не нужна. Из того, что я поняла: Шан считал меня своей истинной парой. Но пара она на то и пара, это две половинки одного целого. Если бы я правда была его парой, то Даниэль меня бы не будоражил. Значит, Шан понял, что ошибся. Мы с ним не пара. И ушел, не прощаясь.

Я сильно сомневалась, что вервольфы вообще когда-нибудь вернутся в Лысую бухту. Зачем им сюда? Они ошиблись. Оба ошиблись. И я ошиблась тоже. В том, что у нас с Шаном что-то получится. Что-то искреннее, настоящее, пряно-горячее. В какой-то момент я действительно ему поверила, поверила, что смогу уехать вместе с ним на те острова…

Но, видимо, не судьба.

Поэтому я старалась не думать про Шана. И про Дэя тоже. Про острова, где живут только вервольфы. А заставляла собственные шестеренки в голове работать в сторону, где достать деньги для побега.

Идею снова подсказал Адриан. На этот раз, сам того не подозревая. Кузен заявился ко мне в комнату, когда я была одна, и притащил мамины пирожки еще до ужина. Что было удивительно, потому что мама никогда и никому не позволяла хватать еду со стола до того, как вся семья за этим столом соберется. Считала, что это отбивает основной аппетит, и вообще лучшее есть по графику.

– Это что? – поинтересовалась я. – Взятка?

Адриан даже пирожком подавился.

– Да ты что? Тетя Глория – самая законопослушная вилемейка из всех, что я знаю!

– А вот ты – не очень? – догадалась я.

– Я расту, – совершенно не раскаялся кузен. – Мне нужно больше еды.

Этот простой диалог навел